Медвежонок под контролем - Милли Тайден

— Ну, чёрт. Насколько близко мы находимся к больнице?

Быстрый взгляд на спидометр заставил Чарли покачать головой.

— По крайней мере, сорок пять или пятьдесят минут. Потребуется пятнадцать минут, чтобы съехать с этого чёртова горного склона со всеми поворотами.

— К тому времени я могу быть уже мёртв, — проворчал он.

Вероятно, ей не следует говорить ему, что выстрел в задницу лучше, чем в пах.

— Как я уже сказала, не беспокойся. Твой медведь уже исцеляет тебя. Мы будем в клинике меньше чем через тридцать минут, и я позабочусь о тебе.

— Твоя клиника, типа ветеринарная клиника?

— Остынь, медведь. Твоя задница такая же, как у лошади. Не будь таким дураком из-за этого, — Чарли хихикнула про себя.

Он скользнул горячей рукой по её верхней части бедра, слегка сжав. Она задохнулась от покалывания, пробежавшего прямо по её телу. Его пальцы раздвинулись, согревая не только её ногу. Она попыталась убрать его руку, но он только крепче сжал её.

Блять, он убивал её, делая влажной и желанной. Низкое рычание достигло её ушей.

— Эй, на этот раз не вини меня. Хочешь, я отшлёпаю тебя по заднице, чтобы ты забыл обо мне?

— Ты можешь отшлёпать меня в любое время, когда захочешь, дорогая. После того, как вытащишь пулю. Но вдыхая тебя, думая о твоём вкусе, я преодолеваю всю боль.

О, чёрт.

Она прикусила губу, чтобы не растаять на своём сиденье.

— Итак, ты говоришь, что я как морфий?

— Ты — сильнодействующий наркотик, детка, и я полностью зависим.

Она закатила глаза.

— Из-за того, что у тебя нет памяти, ты запоминаешь самые пикантные моменты. Если скажешь, что хочешь быть моим другом, чтобы быть со мной на каждом шагу, я надеру тебе задницу, прежде чем выну пулю. Тот, кто придумал эту фразу, — полный идиот. К тому же одинокий придурок.

Барри расхохотался.

— Это довольно оригинально. Я думаю. Я никогда им не воспользуюсь, но это другое дело.

Чарли притормозила внедорожник и свернула на шоссе, проходившее мимо её каменной подъездной дорожки. Хорошо, она отвлекла его внимание от дымящейся дырки в заднице. Теперь всё, что ей было нужно, — это привести его в порядок.

— Мы почти на месте. Сиди смирно. О, подожди, ты не можешь сидеть, — она со смешком хлопнула по рулю.

Барри потёр лицо руками и застонал.

— Услышу ли я когда-нибудь конец этого?

Чарли улыбнулась.

— Нет, если я добьюсь своего.

Час спустя Барри лежал задницей вверх на стальном операционном столе в ветеринарной клинике. Кровотечение остановилось, медведь снова залечил рану. Чарли пришлось заново разрезать верхнюю часть раны, чтобы попасть внутрь.

— Это не должно быть сильно больно. Я сделала тебе местную анестезию, и медведь проделал хорошую работу по полному заживлению.

И какая великолепная задница лежала перед ней. Упругая, с идеальным количеством шариков, чтобы она могла сжимать их по своему желанию. Не то чтобы ей следовало думать об этом во время чего-то столь серьёзного, но, чёрт возьми, у парня были ягодицы бога.

Она провела рукой в перчатке по ягодицам. Она бы с удовольствием прикоснулась к коже, но была одета в медицинский халат и хирургическую одежду и не хотела рисковать заражением. Однако это означало бы больше шансов увидеть товар и подержать его в руках. До этого момента она и не подозревала, что испытывает такую любовь к сексуальной заднице.

Барри глубоко вздохнул.

— Проклятье, женщина. Ты снова это делаешь. Ты так хорошо пахнешь, а я застрял лицом вниз. Мужчине трудно лежать на животе, когда он возбуждён.

Она прикусила внутреннюю сторону щеки, чтобы удержаться от смеха над его дилеммой. Для него это было отстойно, потому что у неё был отличный, о, такой замечательный вид на его зад. Она нежно похлопала его по неповреждённой ягодице.

— Я почти не заметила твоей твёрдости. А теперь помолчи, пока я со всем этим разбираюсь. Это не должно быть так уж сложно.

— Это ты так думаешь, — он хмыкнул и уронил голову на руки.

Никогда прежде Чарли ни с кем так легко не разговаривала. Остроты давались без особых усилий, Барри привносил в неё веселье. Ту часть, которую она не видела со времён школы. Она могла бы привыкнуть к тому, что кто-то есть рядом. «Кто-то» — или только он?

Глава 10

С бутербродом и чипсами на тарелке и стаканом воды с соломинкой Чарли вошла в свою гостиную. Одна из лучших задниц, с которыми ей когда-либо приходилось иметь дело — а с этой она справлялась, насколько могла, — лежала на диване в ожидании обеда.

Она улыбнулась, увидев его великолепные глаза.

— Привет, раненный в зад, как дела?

Барри застонал.

— Сколько у тебя ещё шуток про задницу?

— Эй, — она поставила еду и напитки на кофейный столик, — не будь придурком. Если тебе всё ещё будет больно, я принесу немного аспирина.

Он посмотрел на неё снизу-вверх из своего положения, лёжа на животе.

— Серьёзно?

— О, ягодица, подожди. Я хотела бы поблагодарить тебя за то, что ты надрывал там свою задницу. Я знала, что у тебя есть одна умная задница… Или ты просто мудрая задница?

— Нет! Остановись! — Барри расхохотался. — Я терпеть не могу быть объектом твоих шуток. И я тоже не могу стоять.

Чарли плюхнулась на вращающийся стул.

— Фух, я рада, что всё закончилось.

— В самом деле? Теперь ты закончила? — он бросил на неё скептический взгляд.

Она кивнула.

— Да. Я измотана.

На его губах появилась усмешка, и его смех прогремел по всему дому.

Она вскочила со стула и направилась на кухню. Барри протянул руку и схватил её за ногу.

— Тащи сюда свою задницу, женщина.

Пытаясь вырваться из его хватки, смех перешёл в фырканье, и она соскользнула на пол. Из положения лёжа на диване, его рука скользнула к ней по деревянному полу туда, где лежал он сам. У парня были серьёзные мускулы, чтобы суметь проделать такое с её пышным телом.

Он усмехнулся, как пират.

— Теперь ты моя, девка, — его рука обхватила её затылок и притянула к себе, приблизив её губы к своим.

Поцелуй был всепоглощающим. Барри крепко завладел её ртом, с такой неистовостью, что у неё перехватило дыхание. Почти, как если бы она только что пробежала марафон. Всплески адреналина внутри неё вызвали огонь в её сердце. Не было никаких сомнений в том, к чему всё это шло. Она хотела его с того момента, как их глаза встретились, и теперь пришло время. Он тихо зарычал