Свет из прошлого - Надежда Васильевна Ефремова

несомненно, нужно думать уже и о своем. Я бы здесь и купила. Понравилось мне это место. Если бы шеф нашелся… Надо мне, наверное, кредит брать. Но, если честно, я даже не знаю пока, сколько здесь участки стоят, да еще и с домиками. Нам бы небольшой. Такой, как этот, в котором мы сейчас обитаем. Но если найдутся родственники, может, нам повезет, и они продадут нам именно этот дом.

— Было бы здорово! — вставила свое слово Оля, с удовольствием лузгая вкусные семечки.

Наконец после прогулки они вернулись домой.

— Сейчас чаю попьем, да пойдете меня провожать, вечереет уже.

— Хорошо, мам. Сейчас сообразим чайку. Ой, а знаешь, кого я тут недавно совершенно случайно встретила?

— Мариночка, ну как же я могу знать?

— Стаса, представляешь?

— Какого Стаса? — попыталась сообразить Светлана Валерьевна.

— Ну, Стаса, сына тети Лиды. Стаса Громыкина!

— Да ты что?! Ого, и как он сейчас?

— Прекрасно, мамуля, получше, чем я. Представительный такой, симпатичный мужчина, управляющий рестораном, воспитывает сына. Один почему-то.

— Хм, почему-то. Потому, почему и ты воспитываешь Олю одна. Просто однажды не повезло, вот и все. Тебе с мужчиной не повезло, а ему с женщиной. Что ты думаешь, только мужики, что ли, детей бросают? Бабы тоже такие бывают. Тут не от пола зависит, поверь мне, а от человеческих качеств.

— Точно, мам.

— А ты с Олегом-то своим окончательно рассталась или позволишь себе его простить?

— Ой, наконец-то рассталась! Окончательно и бесповоротно! И вздохнула спокойно.

— Слава богу!

— Не говори, бабуль! — отозвалась Оля, уплетая кусочек пирога.

— Олег уже совсем вел себя ненормально.

— Мягко, очень мягко сказано, — отметила Оля.

Марина рассказала маме, что учудил Олег и что именно из-за этого произошла ее встреча со Стасом, который буквально спас ее от больших проблем, в которые хотел втянуть ее Олег.

— Ну, это уже из ряда вон! Правильно, что больше не общаешься с ним! И не вздумай! Чтобы он тебе ни напевал! Я знаю, сердце у тебя жалостливое, всех пожалеть готова, даже таких подлецов, как Олег, всем веришь!

— Ты права, мама. Ну, такая я, да, но всему есть предел. Олега не хочу ни видеть, ни слышать! Забыть быстрее, да и все! Нет моих больше сил его терпеть! Последняя капля была. Но знаешь, мам, это еще не все. Он настолько обиделся на меня за мое, так сказать, жестокосердие, что пришел ко мне на работу и спер там коробку с мусором!

Оля звонко засмеялась.

— Он что, совсем ку-ку? — озадачилась Светлана Валерьевна.

— Ну, там были безделушки всякие, которые не имели никакой антикварной ценности, их шеф выбросить хотел, но Олег-то этого не знал! А тут еще Эрнест Петрович выкрикнул ему, чтобы только эту коробку он не трогал, будто она большая ценность. Ну, тот повелся и с ней убежал.

— Редкое имя у шефа твоего…

— Да, имя, конечно, интересное.

— Весьма… — Светлана Валерьевна задумалась. — Так, значит, Олег видел Эрнеста вашего. Может, понял потом, что коробка-то вовсе не с ценностями, да и встретил его где-нибудь?

— Ого! Вот это ты, мама, соотнесла факты.

— Ну, это просто мысли вслух. Вряд ли, конечно. Просто подумалось. А как, ты говоришь, отчество у вашего Эрнеста? — Светлана Валерьевна потерла лоб.

— Петрович, а что?

— А есть у тебя что-нибудь от головы?

— Голова разболелась?

— Да, видимо, давление, это у меня бывает, ты же знаешь.

— Оль, принеси, пожалуйста, коробку с моей тумбочки, там лекарство! — крикнула Марина дочери. — Мам, что такое? Плохо тебе?

— Ну, не совсем. Нормально. Сейчас от головы выпью, и все.

— Ты на глазах изменилась. Была веселая, посидели хорошо, а тут тебя рассказы мои огорчили? Да, они невеселые, но мне очень хотелось с тобой поделиться тем, что со мной происходит в эти дни.

— Мариш, все нормально, просто голова.

Светлана Валерьевна приняла с благодарной улыбкой коробку из рук внучки и открыла ее. Резко побледнела, тут же закрыла и пробормотала еле слышно:

— О господи!

— Что, мам? Лекарства не те? Оль, это не та коробка, неси вторую оттуда же, с тумбочки. А эту я из сундука принесла, на чердаке прибирала. Нашла вот фотографии какие-то да подумала, может, эти снимки и надписи на них помогут мне найти родственников Эрнеста Петровича. Может, документы какие в этой коробке есть или в сундуке, там еще таких коробушек несколько штук.

Светлана Валерьевна схватилась за сердце.

— Мам, совсем плохо? Я же вижу, что тебе хуже и хуже! Давай скорую вызову!

— Доча, откуда, ты говоришь, у тебя эти фотографии?

— С чердака, из сундука старого.

Оля стояла рядом со следующей коробкой, которая на этот раз оказалась лекарствами. Светлана Валерьевна пошарила там и нашла нужные таблетки, выпила и снова взяла в руки первую коробку, приоткрыла ее.

— Фотографии наверняка Эрнеста Петровича, — сказала Марина.

Светлана Валерьевна молча достала несколько фотографий и перебрала их, внимательно разглядывая. Потом так же молча сложила их обратно.

— Да, наверное, его, — согласилась она, убирая коробку в сторону.

— Мам, тебе полегче?

— Да, спасибо, отпускает.

— В том сундуке еще много чего, даже вещи какие-то свернуты, но я не разбирала их еще.

— А сундук очень красивый. Мы с мамой его протерли, почистили, он такой грязный был! Лет сто к нему будто никто не прикасался.

— Зачем вам чужие вещи разбирать-то, девочки? Придумали… бросьте вы эту затею. Дом же чужой, пусть эти сундуки да коробки спокойно там на чердаке и лежат! Мне бы, например, не понравилось, если те, кого я пустила в дом жить, полезли бы в вещах рыться. Раз на чердаке они, значит, убраны подальше.

— Так-то оно так, но ведь я думала про родственников разузнать. Пропал ведь хозяин-то. А так бы, конечно, не полезли.

— Ладно, девочки мои, пора мне отбывать. Хорошо посидели, я очень рада была видеть вас обеих наконец-то.

Марина и Оля пошли провожать гостью до остановки, чтобы та успела добраться домой до темноты.

— Что-то бабушка как-то резко изменилась в конце наших посиделок.

— Да, Оль, ты права. Голова просто разболелась у нее. Понятное дело, возраст.

— А по-моему, не возраст, а твои рассказы, мам. И коробка с фотографиями. Как только про сундук стали рассказывать, она поспешила удалиться.

— Так пора уже, добраться еще надо.

— Но ведь она могла переночевать у нас! Завтра воскресенье, мы с утра никуда не идем, не потревожили бы ее.

— Не любит она в других местах ночевать, Оль. Давно уже, кроме своей кровати, ничего не признает.

— А вот это уже точно возраст, да?

— Да, Оль, вот тут в точку.

— А сундук-то будем