Спасите, мой рыцарь! - Александра Питкевич

Теперь мне хотелось смеяться в голос. Но смех, что рвался наружу, был каким-то вовсе не веселым. К чему это все? Влюбленные сердца. Ну да, конечно. Именно так оно и есть…

Перед глазами вдруг всплыли светлые глаза моего рыцаря. То, с каким вниманием и серьезностью он разглядывал меня в нашу единственную встречу. И от этого разом что-то защемило в груди.

Не вовремя, Соран. Не сейчас.

Я пыталась избавиться от этого наваждения, но разум словно бы насмехался, подкидывая один за другим обрывки той самой ночи.

Занятая собственными мыслями, я не сразу обратила внимание на наступившую тишину. Я пропустила момент, когда нужно было сказать «да»? Мне казалось, что церемония только началась, и клирику еще предстоит много чего сказать. Теперь же в тревоге оглядывалась, ища подсказку в лицах окружающих.

Но гости не смотрели на меня. Все взгляды, как один, были направлены вниз, за пределы холма, на котором стояла наша часовня. Я же ничего не видела за спинами высоких мужчин. Пришлось напрячь слух, чтобы различить в тишине звон конской сбруи и грохот копыт. Звук становился с каждым мгновением все громче, приближаясь.

– Кажется, кто-то из гостей припозднился, – напряженно произнес клирик, переступая с ноги на ногу и с вопросом поглядывая на моего отца.

– Это посланник короля. Зиминик, со своим отрядом, – спокойно, словно речь шла о чем-то совершенно обыденном, проговорил отец, махнув рукой. – Подождем. Если бы я знал, что он действительно явится, то мы бы и не начинали так рано…

– Лучше все же продолжить, – неожиданно подал мрачный голос Крамет. – Время было объявлено всем, а это просто неуважение к нам…

– И мы способны его стерпеть, – весомо, с нажимом, проговорил отец, глядя на моего будущего супруга с такой твердостью во взгляде, что даже я поежилась. – Его присутствие равносильно визиту самого Роана в нынешних условиях.

Грохот копыт приближался. Он отдавался в подошвы моей обуви, волнами проходя по земле. Я словно бы стояла в центре большого барабана, по которому мерно и часто били колотушкой. Звук отдавался где-то в голове, стуча в висках все сильнее.

– Именем короля! Остановите церемонию! – голос разнесся, казалось, до самых пиков, что виднелись вдали голыми скалистыми грядами. Над всеми полями, заставляя леса пригнуться верхушками деревьев.

И вдруг напряжение отступило.

Мне стало так легко, так весело, что я подняла голову к небу и тихо рассмеялась. Щеки обожгло горячими слезами.

Я не слушала возмущенный и удивленный ропот гостей, а только медленно, чувствуя себя почти парящей над землей, отступила от Крамета к отцу. Пусть большие и сильные мужчины решат свои вопросы без меня.

– Что случилось, полковник? – отец сделал полшага вперед к мужчине, одетому в легкий доспех. Спрыгнув с лошади, на ходу стягивая шлем, он быстрым шагом приближался к нам. Позади, словно темный плащ, шли суровые, закованные в железо, люди.

– Прошу простить мое вторжение, барон Детири, но этому союзу не суждено состояться, – откинув со лба светлые волосы, громко возвестил… мой рыцарь!

Он был совсем не таким, как я запомнила. Куда строже, даже выше ростом. И много опаснее. И в то же время это не мог быть никто иной! Не с этими глазами, не с этими острыми скулами…

Оглядывая толпу, словно король с балкона, рыцарь продолжил уже куда громче, обращаясь сразу ко всем:

– Этой ночью во владениях барона Крамета был арестован и допрошен Ветис Нома. Согласно его показаниям, барон обвиняется в измене против короны. В подстрекательстве и еще в десятке преступлений. Посему…

Крамет, до этого стоявший неподвижно, зашипел и дернулся в сторону, намереваясь сбежать под прикрытием толпы.

Но у него ничего не вышло. Мой ночной рыцарь даже не пошевелился, но из-под его ног, словно дым, вдруг взметнулся какой-то красный туман, безошибочно окутывая моего несостоявшегося супруга.

Крамета запеленало этим туманом, словно огромным куском ткани, стягивая и руки, и ноги, но не позволяя упасть на землю.

– Не думаю, Матиз, – тихо, с угрозой произнес рыцарь, сжимая поднятую руку в кулак, отчего туманная ткань стянулась еще крепче, выжимая остатки воздуха из легких.

– Зиминик, – глаза Крамета покраснели, стали пугающе большими. Лицо побагровело, словно барон готов был вот-вот потерять сознание.

А у меня едва не остановилось сердце. Зиминик. Я провела ночь с одним из Трианонских лордов. И он сейчас стоит в шаге от меня. В день моей свадьбы. Могло ли быть хуже?

– Под стражу его, – опуская руку, безразлично проговорил рыцарь, обращаясь к своим людям, и вдруг резко повел носом, словно что-то учуял в воздухе.

Вот теперь его лицо стало по-настоящему страшным. На висках проступили какие-то темные линии, под приподнявшейся в оскале губой, показались клыки, и над холмом разнесся почти рык:

– Она здесь!

Вот теперь хуже точно некуда…

**

Замерли, кажется, все. Даже ветер успокоился. Над холмом только висело эхо этого жуткого рыка, от которого стыла кровь. Никто не дышал, когда Зиминик сделал несколько шагов по кругу, втягивая носом воздух.

Кто-то из баронов отшатнулся, словно ожидал удара.

– Никому не двигаться! – гаркнул один из командиров, что стоял за спиной Зиминика. Кажется, он знал что-то, что позволяло ему с такой уверенностью требовать повиновения от всех присутствующих. И гости послушались, превратившись в живые статуи, опасаясь даже моргнуть. Только я медленно отступила за спину матери. Еще полшага, так плавно, чтобы никто не сумел заметить.

Но это ничем не помогло.

Мой рыцарь, устрашающий и огромный в своих доспехах, словно гора, заметил. И сделал два шага в мою сторону. Замер, снова втянул носом воздух, а затем медленно, взяв за плечи, отодвинул маму. Весьма осторожно, но непреклонно. Так что баронесса даже не возмутилась такому своеволию.

Энор Зиминик склонил голову набок и улыбнулся. Не так жутко, но под приподнявшейся губой все еще были видны клыки. Медленно, как-то торжественно, он шагнул ближе и, ухватившись за края вуали, приподнял ткань.

– Ну, здравствуй, Соран.

– И тебе… – я откашлялась, не в силах не то что пошевелиться, а даже просто отвести взгляд, – и тебе не болеть, рыцарь.

– Хотела спрятаться?

– И не думала, – соврала без заминки, но слишком быстро. Это не было откровенной ложью, но и правды в словах не было.

– Расстроена, что свадьба сорвалась? Но я тебе так скажу, моя хорошая, это лучше, чем я потом твоего недомужа бы из постели выковыривал. А я бы это сделал. И не только по воле своего короля, поверь.

Последние слова опять превратились в рык. Глаза лорда, что все еще держал за края мою свадебную