Две измены. Стоп на любовь - Алиса Марсо

— Уговорила. Вычту из зарплаты.

Кошусь на этого не терпящего возражений мужчину и понимаю, что он единственный мой шанс вообще устроиться куда-то на работу.

Я, может, и считаю себя ценным сотрудником, но положение у меня незавидное. Одного упертого характера мало, чтобы противостоять сильным этого города, а защиты или какой-то «крыши» у меня нет.

— Денис Александрович, если вы не против, то я бы хотела предложить подписать трудовой контракт с вашей фирмой, скажем на две недели. Будет мне испытательным сроком, да и я посмотрю на условия работы. Может, мы друг другу не подойдем. Как раз платы за полмесяца хватит, чтобы оплатить ремонт вашей машины, и мне еще останется. Если все устроит, тогда оформим допку на длительный срок.

Кравцов молчит, видимо, анализирует предложение, а я тихо за ним наблюдаю.

Упрямый, сильный профиль, глаза светлые, голубые, но как у коршуна смотрят пристально, оценивающе, подмечая все мелочи, губы мягкие, но все время напряжены и чуть поджаты.

От этого мужчины веет уверенностью, категоричностью, но где-то на тонком уровне я все равно улавливаю его дружелюбность. Он хочет казаться строгим и холодным, но уверена, с близкими людьми он совершенно другой.

— Хорошо, — произносит твердо, — но хочу сразу оговорить один момент. Знаешь почему я не взял ту девушку на работу?

— Переводчицу?

— Да.

— Наверно потому, что она плохой переводчик?

— Не поэтому. Я и сам знаю языки, я объяснял. Потому что она не работать пришла, а с порога всем своим видом дала понять, какие услуги готова мне оказывать.

Кравцов резко тормозит, и я только сейчас замечаю, что мы паркуемся у дорогого ресторана.

Мужчина отстегивает ремень и поворачивается ко мне.

— Анна Алексеевна, давай сразу договоримся, я не проходной билет никуда. Ты подписываешь контракт и выполняешь только те обязанности, которые там прописаны. Попытаешься залезть ко мне в постель, уволю с неустойкой сверху.

Глава 10

До меня не сразу доходит смысл сказанного. Видимо, просто и предположить не могла, что обо мне подумают в таком ракурсе. Да и вообще, впервые слышу, чтобы о таком договаривались заранее.

И вот слова укладываются по полочкам, и я непроизвольно начинаю краснеть, а глаза расширяются до пятирублевой монеты. Я очень стараюсь прямо сейчас остаться вежливой и воспитанной девушкой, и не наговорить в ответ разных гадостей.

— Да, что вы себе позволяете? Вы вообще мне неинтересны, — шиплю я.

— Позволяю себе говорить с тобой прямолинейно, — как не в чем ни бывало, отвечает Кравцов. — Идем, нас уже ждут.

Он тянется к ручке на двери, а я пытаюсь понять, что с этим мужчиной не так?

— Вы женаты? — выпаливаю я.

Денис Александрович, не меняя позы, поворачивается в мою сторону лицо и вскидывает брови.

— Нет.

— Есть любимая женщина?

Меняется в лице и отвечает резко, отрывисто.

— Нет.

Хм.

— Болеете, значит?

Господи, Аня, молчи, ты зачем его бесишь? Но я не могу. Он оскорбил меня. Не то, чтобы я пуританка, да и мужа в моей жизни, как мужчины больше нет, и скоро разведенкой стану, но я не меркантильная девка, какой он меня завуалированно назвал.

Кравцов садится на место и поворачивается всем корпусом.

— Не понял? — цедит уже на взводе, а я опускаю глаза ему ниже пояса, чуть киваю и повторяю вопрос.

— Спрашиваю, болеете, может? Там.

И когда белки мужчины начинают краснеть от расширенных сосудов, понимаю, что переборщила. Можно же было просто принять к сведению, согласиться и промолчать.

Резкий выброс руки, и моя шея зажата сзади в тиски. Крепкие пальцы цепко держат тонкую шею, боли не причиняют, но я реально пугаюсь.

Я же совсем не знаю этого мужчину, его нрав, принципы, что вообще в его голове.

«Господи, клянусь молчать, ничего ему больше не говорить, если я выйду из этой машины невредимой».

Кравцов наклоняется к моему лицу почти впритык и в легкие ударяет мускусный запах с тонким свежим шлейфом. Но дышать я перестаю не из-за этого, а от вида Дениса Александровича. Нижняя челюсть выдвинута вперед, губы плотно сжаты, в глазах полыхает бешенство. Смотрит так, что под коленками немеет, и тело стремится превратиться в тряпочку.

Он зол, очень зол!

— Послушай меня, девочка, второй раз повторять не буду. Ты просто на меня работаешь, ничего больше. Прикрой свой пухленький ротик и следи, с кем и о чем разговариваешь, иначе ты опомниться не успеешь, как я докажу тебе, что абсолютно здоров.

Он дышит тяжело, хотя ни один мускул на лице не дергается от внутренней ярости. Опускает глаза на мой рот, а у меня капелька пота скатывается по позвоночнику.

Только бы не облизать губы, только не этот дурацкий жест, который срабатывает обычно на автомате. Тогда он точно приступит к реализации своих угроз прямо здесь.

Я быстро киваю головой, отвлекая внимание на другие части своего лица, и тихо хриплю.

— Я все поняла.

Отпускает и не торопясь поворачивается к двери, чтобы выйти, а я выскакиваю очень быстро. Кравцов реально заставил меня напрячься. Не то, чтобы я думала, что он меня обидит, но было как-то страшненько.

Нужно немного взять в себя в руки.

Выхожу и молча, смотря только вперед, захожу в ресторан. На Кравцова не хочется даже косить глаза, не то что говорить хоть слово.

— Стол заказан на имя Кравцова, — холодно обращается мужчина к администратору, тот проверяет журнал, затем улыбается и, указав рукой вглубь помещения, ведет нас к нашему столику.

За столом уже сидят двое мужчин, которых я видела вчера. Они по этикету встают, жмут руку Денису Александровичу, а мне кивают, приветствуя на своем ломаном французском.

Денис Александрович отодвигает для меня стул и учтиво помогает присесть, а у меня колени дрожат от его энергетики, которая бьет по затылку.

Французы широко