Бабская религия о принце на белом коне - Виктория Рогозина

За ворота я всегда выходила в сарафанах, коими меня любезно (или заботливо⁈) одарил Финист, стараясь не отличаться от местных. Да вот только волосы у меня слишком короткие и в косу не заплетались, но знахарка научила мастерски все прятать под кокошник или под платок, дабы не сильно выбиваться из общего колорита. Слава Богу, интерес ко мне, спустя некоторое время, поугас и люди вернулись к обсуждению более примитивных новостей. Народ здесь простой и куда важнее что там у какой-нибудь Маруси, к которой мужики сватались толпами, или вкусна ли квашенная капуста у бабы Мани. Так и жили, не тужили. Я даже начала получать кайф от своей новой жизни. Удивительно, но смартфон за все время так и не разрядился, поэтому все свои рассказы и наметки для нового романа я записывала в заметки в специальном приложении, иногда слушала музыку в плеере когда особенно скучала. Интернета вот только не хватало — пожалуй, это ключевой минус. Менее ключевой — вставать рано и очень бесил установленный «рингтон» в виде вполне живого и очень горластого петуха, которого до безумия хотелось пустить на вкусный горячий суп или на какое-нибудь фрикасе. Но не судьба и пернатый продолжал каждое утро неистовым криком будить наш дом, чем портил мне настроение. Но все становилось хорошо за чашечкой чая из самовара. А парочка пирожков вообще помогали восстановить мир и гармонию в душе. Блин, душа и ванной тоже не хватало, зато была баня. Настоящая русская, та самая, когда заходишь в парилку и оставляешь не только пот и грязь, но заодно и душу. А потом начинаешь париться и понимаешь, что до этого было еще так, легко, а теперь оставил вообще все, хотя и оставлять нечего. А следом выливаешь на себя бадью холодной воды. И вот ты новенький, не просто омолодившийся, а будто заново родившийся. Красота.

Сегодня моя прогулка несколько затянулась. Я ходила ягоды собирать — какое-никакое а все же развлечение. Подругами я так и не обзавелась в этом мире хотя и пыталась, но местные смотрели на меня, как на больную, словно я человек низшего сорта, называли юродивой и дико смеялись, если я интересовалась «обыденными» вещами, которых не понимала в этом мире. Поэтому прогулки я коротала в одиночестве за прослушиванием музыки или просто в тишине. Я включала смартфон, втыкала наушники в уши, спокойно уходила на показанную мне лесную полянку — недалеко, безопасно и хорошая протоптанная тропинка, чтобы не заблудиться. Знахарка настоятельно просила не углубляться в лес, боясь что леший будет долго водить. И судя по рассказам, леший был самой «лайтовой» нечистью. Да и диких зверей кругом полно. Сожрут и косточек не оставят — по рассказам становилось непонятно что страшнее: то что похоронить будет нечего или то, что съедят (но это я так, шуткую маленько!). И я следовала всем советам — как-то не хотелось блуждать или неминуемо сгинуть (и неважно каким вариантом). Задумавшись о вечном (о своем месте в этом мире и предназначении), я не заметила, как начало темнеть. Подхватив лукошко и убрав смартфон, я поспешила обратно к воротам, но не успела дойти.

Мужчина выскочил как черт из табакерки, рьяно утаскивая меня в придорожные кусты и ладонью затыкая рот. Признаюсь, дьякона я даже не сразу признала, вероятно с испуга. За все время я встречала его пару раз на базаре (и то сомневаюсь, что люди его статуса ходят по таким местам, скорее всего обозналась), а еще около терема царя Микулы и то мельком и то лишь потому что он всегда смотрел на меня свысока. Я же старалась не реагировать на его «царскую» особу слишком остро, предпочитая игнорировать.

Как я говорила, девочкой я была худенькой, маленькой и вот даже этот пухляш мог меня спокойно заломать.

— Не кричи, не кричи голуба, — его рука нагло попыталась ощупать меня. Нет, на подобное я не подписывалась и начала активно сопротивляться. Конечно, я не была образцом благочестия, но и с кем попало никогда ни с кем не спала и не кувыркалась, если так можно выразиться.

Я отбивалась как могла, пока дьякон упорно уговаривал успокоиться, обещал помочь и устроить при царе, а взамен уж стоило быть чуть посговорчивее. Но мне ничего этого не надо было.

Чудом вывернувшись, я угодила локтем Деяну в лицо, отчего тот взвизгнув от боли, отпустил меня. Удачно пнув его между ног, я наконец-то вскочила на ноги и побежала к воротам. Но не успела я четырёх метров преодолеть, как влетела в широкую грудь Финиста. Он взволнованно смотрел на меня.

— Заблудилась? — спросил он, разглядывая меня перепачканную в земле и с всклокоченными волосами. Видимо заволновался, решил проведать меня. И очень своевременно!

Я махнула рукой, силясь рассказать, но как назло нормальной формулировки не получалось, а переходить на исконно русский, но совершенно в этом мире неизвестный, мат не хотелось. Дьякон помог. Поднявшись с земли и костеря меня на чем свет стоит, он не сразу заметил дружинного.

— Так ты девку пытался обесчестит! — праведным гневом взревел Финист и мне стало страшно.

Как нашкодившего котёнка, дружинный схватил дьякона за шкирку и повёл на справедливый суд царя-батюшки. При этом по дороге он меня сгрузил домой, запретив идти с ними, мол нечего девке в разборках участвовать. Спорить не хотелось. Знахарка перепугалась, заметив в каком виде я вернулась со своей прогулки.

— Что случилось? Аки бес за тобой гнался?

Я рассказала. В конце концов, переживает добрая женщина за меня. Она была невероятно добра, приютила и всячески заботилась. Стоило честно признать, что я пропала бы в этом мире одна. Знахарка, Финист, царь Микула… все сложилось наилучшим образом. Жаль только, что попала я в этот мир по ошибке.

Время было позднее. Успокоив знахарку, я вышла на крылечко, присела на лавочку, с любопытством рассматривая звезды. В столице небо затянуто и как правило ничего не видно. А здесь красота.

Финиста ждать теперь уже долго не пришлось. Он был напряжен. Тонкие губы плотно сомкнуты, отчего скулы казались ещё более острыми и четкими. Я поднялась ему навстречу и спросила:

— Все нормально?

Он посмотрел на меня так, будто я ударилась головой. Порывисто схватив меня за плечи, заглянул в глаза и, мотнув отрицательно головой, дружинный негромко вымолвил:

— Если бы этот душегуб сделал бы что-нибудь с тобой, я бы себе этого не простил.

— А? — я зависла, а потом улыбнувшись сказала, желая чуть разрядить ситуацию. — Спасибо. В который раз ты приходишь мне на