Блэкторн - Джей Ти Гайсингер

— Я знаю, что ты, скорее всего, сейчас не можешь говорить из-за всех этих акул вокруг. Но я решил предложить свою помощь.

Я поворачиваюсь спиной к кухне, полной любопытных глаз, и спокойно говорю: — Извините, но вы ошиблись номером.

Он тепло и самодовольно усмехается.

— Да ладно тебе. Ты же знаешь, что я единственный в этом городе, кто может помочь тебе найти Лоринду.

Когда я не отвечаю, Ронан добавляет: — Удивлена, что я об этом слышал? Тебе следовало бы знать. И прежде чем ты обвинишь меня в чем-то гнусном, отвечу «нет». Я не имею к этому никакого отношения. Хотя должен признать, что возможность помочь тебе с такой интересной дилеммой чертовски заманчива.

Мои щеки заливает румянец. Я стискиваю зубы, считаю до пяти и мысленно проклинаю тот день, когда родился Ронан Крофт.

— Как я уже сказала, леди, вы ошиблись номером. Здесь никто не проживает с таким именем.

Я кладу трубку на рычаг и выхожу из комнаты, не глядя никому в глаза. Кью следует за мной по пятам, скорее всего, уклоняясь от горячего пара, вырывающегося из моих ушей.

Я не должна позволять ему выводить меня из себя, но Ронан Крофт знает, как надавить на каждую из моих болевых точек, и всегда это делал. Я не удивлюсь, если окажется, что он спланировал всю эту нелепую ситуацию, что бы он ни говорил.

Когда мы подъезжаем к похоронному бюро Андерсона, перед ним стоит элегантный черный спортивный автомобиль. Он выглядит дорогим, вычурным и совершенно неуместным в этом городе.

Я уже знаю, кому он принадлежит.

Кью, сидящий рядом со мной на водительском сиденье, поворачивается ко мне.

— Оставайся здесь, — говорю я. — Если я не вернусь через пятнадцать минут, езжай прямо в полицейский участок и заяви о пропаже бабушки.

Он молча смотрит на меня с выражением сомнения на лице.

— Да, я знаю, что наша семья не вовлекает других людей в свои дела, но у нас никогда раньше не пропадал труп. Я разберусь с тетушками, когда мы вернемся домой.

Я выхожу из машины и направляюсь в гостиную дома Андерсона. Единственный человек, которого я надеялась больше никогда не увидеть, развалился в кресле рядом с небольшой пальмой в горшке, курит сигарету и выглядит красивым и скучающим.

Пока его дикий взгляд не останавливается на мне, Ронан улыбается, как тигр во время кормежки.

— Привет, Мэйвен. Боже, какой ужасный цвет волос. Хотя туфли интересные. Очень практичные. Подходят для прогулок на большие расстояния. Они принадлежали твоей бабушке?

Его ледяные глаза блестят от веселья. Ронан одет в черный кашемировый свитер, черные брюки и черные кожаные лоферы, которые, вероятно, сделаны из шкуры исчезающего вида животных. Он ослепительно элегантен. Он также излучает полное самодовольство, которое свойственно только нарциссам или сверхбогатым людям.

В его случае и то, и другое.

— Позволь мне выразиться яснее. Мне не нужна твоя помощь в этом вопросе или в каком-либо еще. Моя семья — не твое дело. Убирайся.

— Не мое дело? Это уже слишком, учитывая, насколько мы с тобой были близки. — Его веселый тон становится хриплым. — Ты помнишь, сколько раз мы были вместе? Потому что я точно помню.

Его ухмылка так раздражает, что мне приходится собрать всю свою волю в кулак, чтобы не снять туфлю и не швырнуть ее в него.

— Я не помню ничего, кроме того, что ты — моя самая большая ошибка. Если я не всажу тебе пулю между глаз, пока я здесь, это будет чудом.

— Восемь.

Я смотрю на Ронана, разочарованная тем, что мои глаза — не лазерные лучи, способные разрезать его на мелкие, менее злодейские кусочки.

— Это количество раз, когда мы трахались. Восемь.

— У тебя галлюцинации. Максимум половина этого числа.

Он не сводит с меня горящего взгляда и медленно качает головой.

— В оранжерее, на мешках с землей. Дважды в моей спальне. Один раз в твоей спальне. Трижды на заднем сиденье моей машины. И, конечно, в первый раз, когда мы сделали это стоя в переулке за кинотеатром, после того как ты выплеснула мне в лицо газировку и назвала меня бездушным избалованным ребенком с интеллектом садового слизня.

То, как Ронан рассказывает об этом в таких подробностях, словно открывает шлюзы моей памяти. Воспоминания набрасываются на меня, быстрые и яростные, и кровь приливает к моему лицу. Я помню, как ненасытно мы желали друг друга, как жадно тянулись друг к другу, как тяжело дышали, как целовались до синяков и испытывали самую темную потребность, граничащую с отчаянием.

В тот первый раз в переулке, когда его твердый член растягивал меня, а пальцы впивались в мою попку, когда Ронан склонился к моей шее и вцепился в мою кожу обнаженными зубами, трахая меня у стены, я взорвалась. Беспомощно извиваясь под ним, я отдалась наслаждению, которое, как я теперь знаю, встречается крайне редко.

Да, большинство мужчин могут довести женщину до оргазма, если постараются. Но почти никогда мужчина не может заставить женщину почувствовать, что она увидела истинное лицо Бога.

Ронану удавалось это каждый раз, когда мы были вместе.

Но я скорее позволю разбить себе нос кирпичом, чем признаю, что он хоть как-то на меня повлиял.

— Я правда не помню, — беспечно говорю я. — А теперь беги и поиграй с папиными деньгами, Cymothoa exigua.

— О-о-о, ты перешла на латынь. Подожди, не говори мне. Дай угадаю. — Он на мгновение задумывается. — Это таракан?

— Не оскорбляй мой интеллект.

— Ладно, я сдаюсь. Что такое Cymothoa exigua?

— Маленький паразит из отряда ракообразных, который прикрепляется к языку рыбы и высасывает кровь, пока язык не отмирает и не отваливается. Затем этот жуткий маленький ублюдок живет на обрубке мертвого языка во рту рыбы, пока та не умрет от голода, и паразиту не придется искать нового хозяина.

Ронан начинает смеяться. Сначала тихо, потом запрокидывает голову, закрывает глаза и от души веселится.

Когда я ухожу, не сказав больше ни слова, он кричит мне вслед.

— Не злись, Багз. Минуту назад мы так хорошо ладили!

Не обращая на него внимания, я наклоняюсь над пустой стойкой регистрации и осматриваю коридоры по обе стороны от главного зала.

— Мистер Андерсон? Эй?

Никакого ответа не следует, но я и не жду его. Скорее всего, весь персонал до сих пор лихорадочно ищет тело моей бабушки на территории поместья.

Решив начать с комнаты, где проходило прощание с бабушкой, я выхожу из приемной и нахожу красно-черную гостиную. Дверь заперта. Поэтому я