Цветы подо льдом - Джин Росс Юинг

Они подъехали к парадному подъезду, и тут же Кэтриона почувствовала прохладную струйку, пробежавшую по ее спине. Страх. Это была не гостиница, а чей-то загородный дом.

– Что это за место?

Две ямочки появились на его щеках.

– Ах да, я должен был объяснить. Это Рейлингкорт, одно из поместий Уиндрашей. Маленькая частица их собственности.

– Не вашей?

Улыбка стала шире.

– У меня нет ничего – все унаследовал брат по праву старшего. Этот дом он сдает мне в аренду, с тех пор как я женился на Генриетте. Мы провели здесь наш медовый месяц.

– У вас совсем нет сострадания! – возмутилась Кэтриона.

Дверь открылась, и привратник вышел к экипажу.

– Сострадания? – удивился Доминик.

– К каждому из нас.

Она ступила на землю и следом за слугой направилась в дом. Доминик шел за ней как тень, заставляя ее болезненно остро сознавать его превосходство и силу.

Лакеи взяли пальто и чемоданы. Несомненно, их прибытия ожидали: должно быть, майор предупредил их депешей. Холл, отделанный полированными панелями, выглядел чистым и прибранным, хотя кое-какие мелочи говорили о том, что им давно не пользовались.

Доминик повел ее в западное крыло дома. Когда они вошли в гостиную, заходящее солнце бросало красный отсвет на изящные инкрустированные столы с резными ножками, золоченые кресла и стулья. На стенах висели картины с изображением замков на фоне природы. Тишь и благодать, типичная сельская идиллия, настраивающая на сентиментальный лад.

Не очень представляя, как вести себя дальше, Кэтриона подошла к окну и стала смотреть на расстилающиеся за деревьями бескрайние поля.

Доминик зажег свечи. Пока она стояла в своих старых туфлях, неловкая и полная тревожных предчувствий, он обходил комнату с тонкой свечкой. В разветвленных бра один за другим вспыхивали огоньки: пламя прыгало над белым воском, посылая поперечные тени на обои, заставляя искриться изогнутые спинки кресел.

– На редкость неудобный дом, но Генриетте он нравился. – Погасив свечу, Доминик повернулся к Кэтрионе и улыбнулся. Свет усиливал блеск его золотистых волос, подчеркивал очертания чувственного рта. – Расслабьтесь, мисс Синклер, вас никто не собирается обижать. Мы разделим спальню на равных, и так вечер станет интереснее. Ожидание возможного подобно специям – если ими попрыскать немного, это обостряет ощущения: вне времени, вдвоем, только вы и я! Эти дни будет невозможно пережить снова; так почему не разделить их друг с другом, не сделать каждый миг предельно ярким? Крошечная грань страха позволит нам почувствовать, что мы действительно живы.

– Страх – у вас? – Кэтриона недоверчиво прищурилась. – Вы боитесь?

– Немного. – Доминик уселся на парчовый диван, не отрывая от нее взгляда зеленых глаз. – Я не собираюсь принуждать вас, стало быть, мой риск больше вашего. Что, если вы не поддадитесь соблазну? Тогда я останусь с носом, и у вас будет пища для самодовольства: вам останется праздновать победу и всласть потешаться над глупым мужчиной.

Кэтриона осторожно присела на кресло.

– Хорошо. Признаюсь, я тоже боюсь, хотя точно знаю – это не из-за страха перед вами. Я боюсь собственной слабости. Кроме того, вы отвлекаете меня от моей цели. Существует дитя, чье счастье зависит от нас. Что хорошего даст ребенку эта глупая игра, которую вы затеяли?

Мимолетное страдание исказило изящные черты Доминика.

– Не думайте, что я забыл про ребенка. – Он быстро взглянул на Кэтриону, и она поняла, что его готовность к риску – не пустые слова. Этот человек и впрямь решился на опасный прыжок. – Вы ведь не знаете, что мой собственный сын погиб? Генриетта не смогла доносить ребенка...

– Из-за этого она ушла от вас? – спросила Кэтриона упавшим голосом.

– Ну что вы! Она оставила меня гораздо раньше, потому что я оскорбил ее самым непростительным образом. Тогда я получил первый большой урок и впервые принес в жертву свою гордость.

– Как это? – не удержалась Кэтриона.

Она ожидала от него совсем не такого поведения. Доминик не кокетничал и не говорил комплиментов – он без утайки рассказывал ей о своей судьбе. В такой манере подавать себя, бесспорно, было неповторимое очарование.

– Вас интересует, как дорого мне обошлось унижение? – уточнил он с юмором. – После той размолвки Генриетта потребовала экипаж и помчалась в Лондон. Она нашла поддержку у своей матери, леди Арнхэм, и с головой ушла в благотворительность. Но до этого моя жена, всклокоченная и растрепанная, билась здесь в истерике.

– В истерике? Но почему?

– Как она объявила потом, муж, то есть я, склонял ее к одной непристойности. Ее мать рыдала, некоторым дамам стало дурно. Генриетта продолжала повторять, что я навсегда ее опозорил, и лорд Арнхэм велел привратнику вышвырнуть меня из дома. К сожалению, мне не хватило ума просто уйти; я стал возражать... Результат, уверен, вы сами можете вообразить. В общем, все закончилось неэлегантно и весьма неприлично.

– Почему вы рассказываете мне это?

– Я полагаю, вы должны знать, с кем имеете дело. В Лондоне это получило широкую огласку...

Кэтриона отвела глаза.

– Так с кем же?

Доминик засмеялся:

– С человеком, который знает, как чувствует себя взбешенный пес. Правда, собаки не имеют гордости, но, как вы можете видеть, от гордости у меня мало что осталось.

– Ее отсутствие делает собак более опасными.

Доминик небрежно заложил руки за голову.

– Я так не думаю. И все же тогда лорд Арнхэм был бы рад надеть на меня ошейник с шипами и намордник.

– Что было дальше?

– Предполагалось аннулировать брак, но тут Генриетта обнаружила, что у нее будет ребенок.

– Ваш ребенок?

– О, да! – Доминик энергично кивнул. – Стопроцентно. Собственно, поэтому все планы и отменили. – Теперь он говорил отрывисто, всем своим видом выражая презрение. – Конечно, от меня потребовали публичных извинений, что я и сделал. Меня также попросили урегулировать некоторые финансовые вопросы. Увы, все унижения оказались напрасными. Мне не было дозволено видеться с женой. Шесть месяцев спустя лорд Арнхэм скоропостижно скончался: когда с ним случился удар, я как раз вернулся после нескольких месяцев, проведенных с армией Веллингтона. Генриетте сообщили о моем возвращении, и она бросилась с лестницы. Так у нее произошел выкидыш.