Рабыня моды - Ребекка Кэмпбелл

Нет, причиной моего недовольства было то, что у Людо — забавного, беспомощного неудачника Людо — не было гена сексуальности.

Теперь, конечно, вы хотите, чтобы я дала определение термину, который использовала. Людо всегда просит меня делать это — еще одна привычка, вызывающая мое раздражение. Единственный способ добиться того, чтобы он заткнулся, — это сказать: «Ну тогда объясни: что такое «дать определение»?» Этот трюк я усвоила еще в школе, когда спорила со всякими умниками. Но сексуальность — вопрос сложный, и, говоря о ней, необходимо ясно выражать мысли. Или по крайней мере объяснить, что вам нравится.

Для меня в понятие сексуальности входит не только привлекательная внешность, хотя, что бы вам ни говорили, в некоторой степени это всегда будет важно. Так что, девять десятых мужского населения, прошу вас меня простить. И естественно, сексуальность не зависит оттого, насколько милый парень. Прости меня, Людо. Или насколько вас заваливают подарками. Думаю, вы догадываетесь, о чем дальше пойдет разговор. Каждый, кто читал хотя бы один сентиментальный роман Джейн Остин или Джудит Кренц, знает, к чему я веду. Так что подготовьтесь к погружению в огромное гостеприимное море избитых фраз — я не стремлюсь к оригинальности и буду говорить правду, какой бы причудливой она ни показалась. В отношениях с нашими партнерами мы постоянно хотим ощущать опасность — это старое, знакомое всем чувство. И оно вовсе не связано с риском — «поймать тебя, глупышку, в переулке и отшлепать». Скорее, это страх, что любимый человек может изменить тебе в любой момент, когда ему захочется. Что под улыбкой можно различить презрительную усмешку. И что вы не представляете, что именно можете найти в его карманах.

Я всегда знала, какие именно вещи лежат в карманах Людо, и уже давно не проверяла их: два носовых платка, оба грязные до хруста, билет на метро месячной давности, изжеванный колпачок от дешевой ручки, старый использованный пластырь, скатанный в шарик, салфетка с записанным на ней стихотворением и книга в мягкой обложке какого-нибудь абсолютно неизвестного автора типа Збигнева Чжежнишкова.

Так оно и есть. Я похожа на стандартную героиню романа: глупая девушка, неудовлетворенная общением с приличным молодым человеком, хочет добавить в свою жизнь немного опасности. Но именно литература делает нас такими, какие мы есть. Мы живем в мире, тесно населенном персонажами, придуманными писателями или кинорежиссерами или редакторами журналов, — и они более реальны, чем иллюзорные призраки, которые кишат вокруг нас на улицах, проезжают на автомобилях или нависают над нами в метро, распространяя запах пота вокруг. Очень часто, когда мы думаем, что действуем по собственному сценарию, оказывается, что наши слова, действия и даже мысли были нам навязаны. Извините, я слишком возбуждена и бессвязно выражаю мысли.

Как бы там ни было, в тот вечер в нашем доме царила атмосфера полного удовлетворения. Мы великолепно провели время, обсуждая «мыльные оперы» и со слезами наблюдая за событиями сериала «Скорая помощь» (это была та серия, когда Дуг Росс спасал ребенка, чуть было не утонувшего в дренажной канаве, она была самая лучшая).

Около одиннадцати вечера я пробормотала что-то о необходимости паковать вещи. Людо сказал какую-то глупость о том, что это не займет много времени. Парни просто ничего не понимают в том, как собираются женщины. Есть такие необходимые нам мелочи, о существовании которых мужчины не подозревают. Чтобы собраться, Людо требуется от тридцати до сорока пяти секунд — в зависимости от того, сколько времени ему потребуется, чтобы достать носки из штанин вчерашних брюк.

В тот вечер мы не занимались любовью, просто долго и с удовольствием целовались, и я уснула, думая о том, как много замечательных вещей продается в этом мире, и большинство из них ожидает меня в Париже.