Любовный лабиринт - Наталия Вронская

Полина, верная себе, с утра пораньше уже позавтракала и шагала по собственным угодьям, рассуждая приблизительно следующим образом…

Она выяснит все. Непременно выяснит все! Петр Иванович уверял ее, что не любит собственную жену, а та не любит его. Однако он бросает на Марину такие взоры, что поневоле в этом начинаешь сомневаться. Посему надобно все узнать. Она поговорит с Петром и успокоится раз и навсегда. Ей просто необходимо понять: ежели Петр любит жену, то тут и разговору нет. Она, Полина, все забудет и не станет предаваться глупым сожалениям, но ежели Петр не любит ее, а Марина не любит его, то… То что? Ах, не все ли равно? Ей ведь надобно только убедиться, не более! А там видно будет…

— Полина Платоновна? — За собственными мыслями решительная хозяйка не заметила, как один из предметов ее рассуждения явился собственной персоной.

— Марина Андреевна? — Полина окинула несколько оторопелым взглядом молодую женщину, внезапно ставшую у нее на пути.

Та улыбнулась и присела перед Полиной в небольшом реверансе. Затем обе дамы помолчали, и Марина, решившая во что бы то ни стало вступить в беседу, произнесла:

— Какое чудесное утро, не правда ли?

Если вы не знаете, что сказать, говорите о погоде: это железное правило хорошего тона и самый лучший способ поддержать беседу.

— Да, в самом деле, — ответила Полина.

— И совсем не жарко…

— Да. Скорее прохладно.

— Но вполне так, как надобно! — широко улыбнулась Марина.

«Она, кажется, желает беседовать, — подумала Полина. — Что же, мне это на руку…»

И молодая женщина спросила в свою очередь:

— Вам понравилась усадьба?

— У вас прелестное имение! — с энтузиазмом воскликнула Марина. — И дом, и все вокруг…

— Да, и дом, и парк и в самом деле хороши.

— Верно, парк этот старый?

— Да. Еще прадед моего покойного супруга насаживал и парк, и сад здешний.

— Но каков дом управляющего! — решилась сказать Марина и посмотреть, что из того выйдет. — Весьма удобен и хорош, а уж как красив…

— Вы им довольны? И хорошо устроились?

— Да. Полагаю, что за все эти роскошества благодарить надобно вас?

Полина пристально посмотрела на собеседницу и ответила:

— Не совсем. Дом, правда, мой, но ваш супруг весьма старался, устраивая его для вас со всеми удобствами.

— О, мой Петр весьма любезен. — Марина кокетливо прикрыла глаза ресницами, притушив их любопытный блеск.

— Ваш Петр… — пробормотала Полина.

— Что? Я не расслышала…

— Петр Иванович, говорю я, весьма вас любит, — громче повторила Полина Платоновна.

— Да, любит. — Марина постаралась вложить в свой тон как можно больше легкомыслия и превосходства. — Мужчины делаются порой так глупы, когда очаровываются женщиной.

— Странно вы говорите, — опешила Полина.

— Отчего?

— Такие речи о собственном муже… Да притом о человеке, который любит вас…

Полина покачала головой, а про себя подумала, возмутившись до глубины души:

«Ну что за негодяйка! Это же надо, так говорить о… о Петре!..»

«Кажется, я ее задела», — удовлетворенно подумала в свою очередь Марина и продолжила:

— Милая Полина Платоновна, мужчины все одинаковы… — Она подошла к собеседнице и взяла ее под руку. — Я полагала, что вы-то уж осведомлены об этом не хуже меня. Ведь вы были замужем…

Дамы теперь шли вдоль по дорожке рука об руку, словно лучшие подруги.

— Однако не всякий муж… не всякий муж… — Полина не могла подобрать слова.

— Вы хотите сказать, что раз на раз не приходится, не так ли? — тонко улыбнулась Марина.

— Да, именно так. — Полина даже растерялась.

Она не умела вести подобные беседы, а потому не любила их.

— Да, мужья бывают разные. К примеру, мой Петр… Разве могу я на него пожаловаться? Как он мил и любезен со мной. И как любит меня! — Марина даже остановилась, сказав последнюю фразу, будто удивилась сама себе. — Помните эту песенку? — И, слегка откашлявшись, она игриво пропела приятным голосом, склонившись к Полине: