Музыка звездного света - Наталья Дубина

собирали на день рождения классной. Я покупаю тест на беременность, да к тому же

я банкрот. Полная идиотка.

Хорошо бы попросту убежать. Извиниться и убежать. Через несколько дней все

забудется, как страшный сон. Все, кроме него. Лучшего в моей жизни уже не будет.

Все остальные будут казаться фальшивкой.

Может быть, поэтому я продолжала рыться то в карманах, то в сумке, хотя

прекрасно знала, что денег там быть попросту не может. И тут он достал кошелек и

расплатился за меня. Это было полным крахом. Надо было что-то сказать, наверное.

Не могу же я теперь просто уйти. Когда мне отдавали чек, я буркнула: «Спасибо»,

причем непонятно кому, то ли кассиру, то ли своей судьбе. И тихонько стояла в

сторонке, пока пробивали кружку и ананас. Я была в полной растерянности, но все

равно смогла заметить, как мимо людей с видом заправского вора крадется Сашка.

Она не торопилась подходить ко мне — ждала, чем закончится дело. Вид у нее был

уверенный.

Вот и я решила — хватит трястись. Подумаешь, что в нем такого необычного,

чтобы так переживать. Парень как парень. Возьму и подойду. Он складывал покупки

в пакет, когда я окликнула его:

— Извини. — Он повернулся. — Мне нужно как-то вернуть тебе деньги…

Он улыбнулся. Это была самая великолепная улыбка, которую я видела за всю

свою жизнь! Парень как парень? Как бы не так. Улыбнувшись, он сказал:

— Мы будем в расчете, если ты согласишься прогуляться со мной. Ты не

торопишься?

— Нет, нет, не тороплюсь, — сказала я.

А внутри просто запрыгала от радости. Он пригласил меня прогуляться! Меня

охватило какое-то безумное счастье. Он спросил:

— Маме не слишком срочно? Подождет? — и показал на тест.

Я снова вспыхнула от стыда и поспешно сунула коробку в карман:

— Да, конечно.

— Игнат, — сказал он и протянул руку.

Я пожала ее. Рука была теплой и настоящей. Теперь в этом мире для меня

существовал человек по имени Игнат. Самый лучший человек в мире, с которым я

стою рядом. Я тоже представилась:

— Тин.

Игнат не стал переспрашивать, а только кивнул и, приобняв меня за плечи,

повел прочь из магазина. Я повернулась и увидела Сашку, которая показывала

поднятый большой палец и страшно подмигивала.

Пожалуй, насчет вычурного имени она была права.

Город снова стал для меня другим. Мы сочиняли его историю заново, шаг за

шагом. Это было так просто — идти вместе, держась за руки. Наверное, мы

действительно были созданы друг для друга — нам не надо было придумывать, о чем

говорить — мы как будто были знакомы давно.

Я не заметила момента, когда исчез его пакет с покупками — это осталось для

меня загадкой. Ну и пусть. Мы шагали по мостовым, рисовали на камнях наши имена.

Ни о чем не расспрашивали друг друга. Никаких «где ты учишься», «кем работают

твои родители», только город и мы.

— Здесь, у подножия памятника Гоголю родился Пушкин, — внезапно говорил

Игнат.

А я добавляла:

— Точно, здесь рождались многие писатели, не в силах вынести величия.

Не знаю, что в этом было смешного, но мы смеялись до упаду.

Мы шуршали осенними листьями, обжигались какао в кафе… Бежали по площади,

расставив руки в стороны, и на нас оборачивались люди.

— Потерялись при рождении, и теперь нашлись, вот удача, представляете? –

говорил им Игнат, и люди торопились скрыться.

Я заливисто хохотала. Он останавливался, брал меня за плечи и подолгу

смотрел в глаза. Тут можно было и вовсе растаять и раствориться. Но я все-таки

оставалась.

Мы добрались до набережной, сидели на берегу, беседовали, бросали камни в

воду и загадывали желания. Хотя чего еще можно было желать? Жизнь была

прекрасной, мы были друг у друга.

Почему-то я не стала говорить, что живу совсем рядом. Уже начинало темнеть,

и пора было расходиться. Рядом шептали накатывающие волны, которые

подсматривали, как два человека держатся за руки и молчат. Я осторожно спросила:

— Обменяемся телефонами?

Игнат, глядя на морской горизонт, пожал плечами:

— Я не пользуюсь мобильником.

Он прижал меня покрепче к себе, защищая от ветра. Игнат не заметил моего

удивления, а удивляться было чему. Я понимаю, какая-нибудь бабушка, какой-нибудь

дедушка, первоклашка какой! Но Игнат — без мобильника? И я посмотрела на него –

как развевается по ветру его белый шарф, будто у Маленького Принца, как он

смотрит своими серо-синими глазами вдаль и видит куда больше, чем вижу я… Нет,

мобильник не вписывается в его образ. Но я все-таки уточнила:

— Е-мейл?

Игнат покачал головой.

— Аська? — с сомнением спросила я. — Домашний телефон?

Игнат только крепче прижал меня к себе.

— Встретимся в субботу, в три часа дня у памятника Гоголю, — сказал он. –

Идет?

Я счастливо улыбнулась, и, вырисовывая на его ладони пальцем узоры,

спросила:

— Игнат, а как тебя зовут, если коротко? Я все думаю и никак не соображу.

Нат? По-девчоночьи… — Игнат хихикнул, а я продолжила: — Иг — коротко и

некрасиво.

— Пусть будет просто Игнат, — сказал он. — Это не так уж длинно… Проводить

тебя до метро или маршрутки?

Я представила, каково будет идти до метро, потом расставаться… Лучше мы

останемся вдвоем у моря. Пусть мы будем здесь до субботы. А потом встретимся у

памятника Гоголю. И я сказала:

— Давай просто разойдемся в разные стороны. Как будто мы не прощались. Будто

ненадолго.

Игнат поднялся с камней набережной, отряхнул плащ и протянул мне руку.

Притянул меня к себе, и мы стояли близко-близко, лицом к лицу (честно говоря, я