Одна ошибка - Дарк Коулт

не чувствовал боли. Пелена страсти накрыла его глаза, и они почернели, как ночь. Сони могла утонуть в этой черной бездне, которая готова была в любую минуту поглотить её с ног до головы. Безоговорочно! Без права на отказ! Собственнически! Властно и жестко!

Сони посмотрела ему в глаза, полные страсти, и с горечью выкрикнула:

— Но мне этого мало!!! Как ты этого не понимаешь?!

— Понимаю! Иначе бы давно повалил тебя и овладел, если бы хотел только твоё тело… Еще год назад! Если помнишь?!.. — процедил он сквозь зубы. — И ты бы явно не отказалась даже сама. Но мне тоже этого мало! Мне нужна ты! Вся! Целиком!!!

Камал сжал зубы до скрежета так, что желваки заиграли на скулах. Он читал отчаяние в её взгляде, что мучило и его самого все эти месяцы. Лёд треснул! И вместо холода в её взгляде поселилось то самое отчаяние, что так ему знакомо.

— Я не хочу быть игрушкой в твоих руках… ты даёшь мне надежду, а потом с треском разбиваешь… я так больше не могу… — прошептала она, усмирив бешено колотящееся сердце и гнев, клокочущий в горле, и на глаза Сони навернулись слезы от изнывающей боли неудовлетворенности, что ныла и тянула низ живота, где минуту назад властно касались его пальцы. — Ради всего святого, пощади мои чувства! Не мучай меня, Камал! Разве недостаточно было унижений?! Умоляю тебя, не лишай меня остатков достоинства, не заставляй меня презирать тебя… и себя тоже…

— Скажи, что мне сделать, чтобы ты наконец-то мне поверила? — прохрипел он басом и с трудом отпустил её, всё еще тяжело дыша, — Я ж люблю тебя! Несмотря ни на что, всё еще люблю…

— Я тебе не верю, — перебила она его, отодвигаясь на шаг, хотя желание броситься в его объятия разрывало ей все внутренности.

Слова её прозвучали совсем шепотом, что даже она сама не поверила им.

Камал стоял в опасной близости к ней и не смел больше прижимать её в свои крепкие объятия. Но его властные руки схватили Сони за хрупкие плечи, медленно поглаживая её по предплечью. В его глазах блистал блик луны, подчёркивая жгучее отчаяние.

— Как мне вырваться из этого капкана? — также шепотом прозвучал его голос. — Я давно пленён тобой, но сам разрушаю всё своей ревностью. Я чертовски сглупил, так легко отпустив тебя и дав тебе развод…

Сони не могла смотреть в его глаза, полные отчаяния, и опустила взор.

— Ты клялась, что сделаешь всё ради того, чтобы спасти наш брак! — он в отчаянии сжал её плечи, повышая голос, но Сони ничего не ответила, лишь тихо всхлипнула. — Почему ты не боролась до конца? Ты так была мне нужна!!!

В порыве Камал слегка встряхнул её за плечи. Сони подняла взор и также в отчаянии выдохнула:

— А я тогда безудержно нуждалась в тебе! Но ты не пришёл…

Камал вновь сжал её в своих жаждущих объятиях, но Сони, собрав оставшиеся силы в кулак, оттолкнула его.

— Не бросай меня так, я словно горю в аду… я скучаю по тебе… — томно прошептал Камал.

На доли секунды осела пауза, они обменивались взглядами, полными болезненных ощущений. В глазах словно читались строки из песни «Мне одиноко» Melisa

Я так одинок. Я одинок.

Я так, так одинок. Я одинок.

Привет, это я, открой дверь. Ты должен вернуть моё сердце,

Верни моё сердце, я уже в пути. Я не хочу оставаться.

Нельзя терять время даром, и я хочу его вернуть.

Тебе было всё равно, когда ей было больно.

— А я уже сгорела в этом пламени за все эти годы… без тебя… в ожидании одного тебя… — глубоко вздохнув, она провела языком по пересохшим губам и нервно сглотнула, — и я тебе уже не верю…

С разочарованием Сони посмотрела на него и с трудом вырвалась из цепких объятий оцепенения, что пленили её вожделением. Затем грациозно выпорхнула, как птица из клетки. А Камал остался стоять в столовой, прислонив голову к дверце буфета, изнемогая от боли, как в паху от неутоленного желания, так и в сердце, что разрывало его на части. Он ощущал всем своим существом, что за неё теперь говорило её упрямство, уязвлённое самолюбие, уже не гордость, а гордыня…

Как только Сони покинула столовую, тихо отворилась входная дверь и вбежала Мэри. В полумраке холла она не заметила Сони и пробежала к лестнице. Но Сони остановила её:

— Мэри? Что случилось?

Мэри повернула к Сони заплаканное лицо и ответила слегка всхлипывая:

— Все хорошо, я иду к себе в комнату, — и побежала дальше, не останавливаясь.

Сони в изумлении не стала настаивать, но её насторожил расстроенный вид девушки, но она решила оставить это до утра.

* * *

На следующий день Сони пришлось вновь отпроситься с работы, чтобы провести этот день в обществе матери и племянницы, так как на завтра был запланирован их отъезд, после праздничного вечера.

Во время раннего завтрака в кругу всех домочадцев ощущалось легкое напряжение. Сони с Камалом старательно избегали взглядов, но мать Сони это заметила и не подавала виду. Жасмин с Джимми весело щебетали, вспоминая вчерашнюю увеселительную поездку. Дони капризничал, раскидывая свою кашу и хлопая в ладоши, сидя на своем маленьком троне для кормления.

— Мэри, пожалуйста, после завтрака зайдите в рабочий кабинет, мне нужно с вами переговорить, — задумчиво произнесла Сони, ковыряясь в своей тарелке.

Девушка смущенно подняла глаза на нее, так как обратила внимание, что Сони чаще общалась к ней на ТЫ и лишь в редких случаях могла обратиться на ВЫ, что означало её замешательство либо озабоченность, и покорно ответила:

— Хорошо.

— Все в порядке, дорогая? — поинтересовался Камал.

— Ничего особенного, — лишь улыбнулась Сони в ответ и вновь продолжила вилкой раздвигать листья салата без определенной цели.

— Что ж, мне пора, — выдавил улыбку Камал и, встав, подошел к тёще поцеловать руку, — матушка, не прощаюсь, до вечера, — и глянул на сына, — Джимми, поторопись, в школу не опоздай.

— Конечно, папочка, — выскочил из-за стола мальчуган, грозя пальцем Жасмин, с которой обменивался шутками весь завтрак.

Как только Камал с Джимми покинули столовую, Жасмин и Мэри с Дони последовали за ними.

Сони осталась наедине с матерью.

Фериде-ханым протянула руку к руке Сони и нежно погладила:

— Доченька, тебя что-то беспокоит?

— Нет, мамочка, — улыбнулась ей в ответ Сони, — с чего ты взяла?

— Я вижу, что в ваших отношениях с мужем не всё ладно, — озабоченно проговорила мать, глядя на дочь.

Проницательность матери, как всегда, поражала Сони, но она не