Судьба в наследство. 1. Письмо, с которого все началось - Елена Александровна Ковалевская

- Да скройся ты, - Юза толкнула ее плечом, но Агнесс лишь покрепче вцепилась мне в руку и продолжила разглядывать толпу.

- Нет, ну правда, а кто это? И почему он так внимательно на нас смотрит?

- А вот теперь действительно скройся, - мертвенным голосом потребовала я.

Девочка мгновенно послушалась, даже встала за спиной у Гертруды.

Я же напряженно встретила неприятный взгляд наиболее известного, в самом омерзительном смысле этого слова, епископа в Церковном Союзе. У меня возникло ощущение, будто бы по позвоночнику ледяным сквозняком повеяло, а в груди стало тесно и тяжело, все прежние пакостные предчувствия ожили вновь.

- Ох ты ж! - тоже выдохнула стоявшая сзади Гертруда. - Вот вылупился! Помнит стервец!

- Еще бы, - ухмыльнулась я печально. - Ему тогда от Берны мало не показалось, ты ж сама рассказывала. И надо было сегодня так нарваться!

- Да кто ж знал-то?! - сердито бросила старшая сестра. - Нет, ты посмотри, даже оглядывается! Все настроение гад испортил!

Все оставшееся время, пока мимо нас проходили остатки процессии, мы стояли мрачные и немного подавленные. Многие верующие последовали за ковчежцами со святыми мощами, которые теперь будут обносить вокруг города, освещая его.

Потом, когда основная масса народа схлынула, мы немного посовещались и решили просто погулять по городу. Марк, не заметивший нашего состояния, тут же вызвался все показать.

Однако стоило пройти пару улиц, как настроение поднялось вновь, мы начали улыбаться, шутить, забыв об инциденте. Марк забежал вперед, затерявшись где-то в толпе, и тут Агнесс поинтересовалась:

- Вы мне так и не сказали, кто это был?

- Да Святой Сифилитик, - отмахнулась от нее Гертруда.

- Святой кто-о-о?! - протянула девочка.

- Святой Сифилитик, - четко разделяя слова, произнесла я, благо такое можно сказать, поскольку мальчишки не было рядом.

- Он ваш знакомый? - похоже, Агнесс по-прежнему не поняла, что я ей сказала.

- Что ты! Господь миловал! - я аж вздрогнула, но пояснила: - Но его каждая собака в Союзе знает.

- А почему он тогда так пристально смотрел на тебя?

- С чего ты взяла? - я недоуменно взглянула на девочку.

- Скорее он смотрел на меня, - пояснила ей Гертруда. - Так что не сочиняй.

- Нет, - мотнула головой Агнесс, продолжая настаивать на своем. - Именно на тебя, я это точно поняла.

- Да ну, - я отмахнулась от ее предположений. - Скажешь тоже! Он меня знать не знает. И надеюсь, не узнает никогда! - добавила я с чувством. - Самое главное, чтобы на тебя тогда не пялился. Вот что гораздо хуже.

Девочка чуть помолчала, а потом продолжила расспросы:

- А что у него было с лицом?

- Агнесс! - не выдержала я, видя, что Марк возвращается. - Если это так интересно, то давай все расспросы ты продолжишь в келье. Хорошо?

- Ладно, - недовольно буркнула та, но отстала.

К нам подлетел Марк.

- Давайте пойдем на площадь Бирага, там говорят, диковинных зверей из Похгуда показывают. Пойдемте а? - принялся просить он.

Марк потащил нас сначала на площадь Святого Бирага, потом на улицу Виеринитов где мы посмотрели, как монахи Ордена Святого Теодора Заступника показывают поучительные истории из жизни равноапостольных братьев, когда те еще не стали святыми, но уже понимали свое предназначение. Глядя на разворачивающееся перед нами действо, я невольно поняла, почему в народе не очень любят теодорианцев: вечно они чего-нибудь переиначивают в угоду современным веяниям. Не успеешь приспособиться к одной трактовке жизнеописания какого-нибудь Святого, так они умудрились уже что-либо поменять, объявив прежние тексты ересью. После представления устроенного братьями мы неожиданно поняли, что за этот длинный день успели порядком проголодаться, и заикнулись было о возвращении в ауберг к августинцам, как мальчик тут же заявил, что знает, где в этот праздничный день кормят, раздавая еду всем желающим. Поскольку обратно в келью еще не хотелось, мы согласились и отправились вслед за нашим провожатым. Марк привел нас к большущей кухне, устроенной прямо на площади, где в пяти огромных котлах варилась какая-то похлебка. Пристроившись в конец очереди, мы дождались своих порций. М-да... Однако... Все что раздавали бесплатно, оказалось не очень хорошего качества жидким просяным супом, с редко плавающими кусочками моркови и лука. Хотя с голодухи и это варево пошло 'на ура'. Потом мы еще погуляли по городу, и тут Марк предложил нам полюбоваться на парк, который находился возле Паласта Святого Престола.

- Знаете, - взахлеб принялся рассказывать нам мальчишка. - Сегодня первый раз за этот год туда будут допущены все желающие!

- А что там такого в этом парке? - недоуменно уточнила старшая сестра. - Ну посадили пару цветочков, может еще пару дорожек протоптали...

- Вы не понимаете, - сокрушался Марк, чуть ли не бегом таща нас к паласту. - Я там однажды был и все-все видел! Вы точно не представляете, какая там красотища!

И действительно, когда мы пришли в парк, от восхищения у нас пропал дар речи. Идеально правильной формы деревья, невообразимые по величине клумбы с какими-то цветами, названий которых я даже и не знала. Они разноцветным ковром от желтого, до бордового устилали все свободное пространство, а тропинки между ними были посыпаны розовым песком, привезенным аж с дальних провинций Бараза. Аллеей росли стройные высокие деревья, похожие на свечки. Я подошла к одному из них, и даже прислонилась к стволу, вдохнув удивительный и ни на что не похожий запах.

- Это кипарис, - пояснил мне Марк с видом знатока. - Они вечнозеленые.

- То есть? - я лениво приподняла одну бровь, опираясь спиной об ствол и дыша странным, но очень понравившимся мне ароматом. Он напоминал мне можжевельниковые заросли, по которым я любила прятаться в раннем детстве от отца.

- Листья у них никогда не опадают.

- Угу, - кивнула я, продолжая купаться в приятных воспоминаниях.

До вечера мы бродили по дорожкам парка, любуясь прелестью природы и поражаясь умению братьев, что создали такую красоту. А после когда солнце стремительно начало опускаться за горизонт, неохотно покинули его и принялись прощаться