Река надежды - Соня Мармен

– Я же гово’ил! Иди посмот’и! – закричал Габриель, возвращаясь к матери.

– Что ты там нашел, любовь моя? Куст малины?

– Я гово’ил, что тут есть ст’аусы, а вы мне не ве’или! Смот’и, я нашел яйцо! Ог’омное!

Изабель и Мари пошли через это цветущее море к Габриелю, который подскакивал от нетерпения возле своей находки. В густой траве белело нечто, весьма похожее на гигантское яйцо. Изабель нагнулась и осторожно его потрогала. Поверхность его, тусклая и сероватая, для скорлупы была слишком влажной.

– Это не яйцо, Габи. Это – гриб.

– Г’иб? Но у него же нет шляпки!

– Вспомни те маленькие белые грибы-шарики, которые ты так любишь раздавливать ногой. Они лопаются, и на твоих чулках оседает коричневая пыль. Так вот, это гриб того же вида, только более крупный.

– Это «волчий пук»[135]?

– Да, «волчий пук».

Изабель улыбнулась. Но мальчик не спешил ей верить. Он стоял и сердито смотрел на гриб.

– Вот это – «волчий пук»?

– Да.

Она аккуратно отделила гриб от грибницы.

– Здо’ово! Это ж сколько из него выйдет пыли, когда я на него п’ыгну!

На лице мальчика было написано такое блаженство, что Мари и Отемин расхохотались.

– На этот раз ничего не получится. Он еще не перезрел! Лучше отнесем его домой и зажарим с луком. Получится очень вкусно!

– Мам, я не хочу его есть! Я хочу его лопнуть!

Невзирая на протесты сына, Изабель положила гриб в корзинку, выпрямилась и осмотрела окрестности.

– Здесь должны быть другие грибы! Если мы их найдем, вечернее рагу будет еще вкуснее!

– Фу!

Габриель красноречиво поморщился.

– Когда еда достается с таким трудом, носом не крутят! К тому же от супа с подосиновиками, лисичками и грибами-зонтиками еще никто не умирал! Давайте все вместе поищем грибы! Набрать малины и черники мы всегда успеем.

Солнце уже стояло высоко, когда Изабель уложила в корзинку с ягодами корнетик из березовой коры, полный лесных орехов. С удовлетворением осмотрев «добычу», она накрыла корзину салфеткой. Мари как раз поднимала с земли свою корзину, когда рядом хрустнула ветка. Обе женщины подняли головы.

– Наверное, заяц!

Габриель с Отемин играли неподалеку. Они нашли выпавшего из гнезда птенца и мастерили для него новое гнездо. Передернув плечами, Изабель направилась было к детям, когда раздался звук, от которого волосы зашевелились на голове. У нее вдруг появилось ощущение, что за ними наблюдают. Скользнув взглядом по ближайшим деревьям, она крикнула:

– Габриель, пора возвращаться!

– Да, мамочка! А можно мы возьмем птенца с собой?

Неужели в этом лесу действительно водятся makwa?

– Можете взять.

Качнулась ветка. У Изабель оборвалось сердце. Теперь она думала только о том, как бы поскорее увести отсюда детей.

– Дети, поспешите!

Габриель с Отемин с хохотом подбежали к ней. Изабель подтолкнула сына в том направлении, откуда они пришли. «Где-то должно быть раздвоенное дерево!» – проговорила она про себя, вспоминая, куда следует идти.

– Да где же оно, это дерево?

Теперь ей казалось, что все деревья похожи друг на друга, что десятки тропинок расходятся в разных направлениях. Изабель охватила паника.

– Мари! Мари, я не знаю, куда идти! Мы заблудились!

– Нет, мадам, – пробормотала служанка, которую тоже стал одолевать страх. – Я уверена, что нам туда! Вон по той тропинке!

– Мамочка!

– Габи, поспеши!

Обернувшись, Изабель увидела, что мальчик смотрит на нее с очень странным выражением на лице. Вернее, не на нее, а на что-то или кого-то у нее за спиной. Она повернулась снова. Корзина выпала у нее из рук, и она закричала от страха:

– А-а-а!

Прямо перед ней возвышалось нечто грязное и лохматое, возникшее из лесной тени.

– Мадам, простите! Я не хотел вас напугать.

– Вы не хотели? Кто бы мог подумать!

Еще не опомнившись от испуга, она уставилась на дуло охотничьего ружья, смотревшего прямо на нее. Незнакомец опустил ружье и кашлянул, прочищая горло. Потом он свистнул. Показался второй охотник. Он был выше ростом и стройнее, на смуглом лице выделялись глаза с удивительным золотистым оттенком, которые теперь внимательно осматривали поляну. При виде дамы он попытался изобразить доброжелательную улыбку. Габриель подошел ближе. Изабель взяла сына за руку, готовая бежать со всех ног.

– Кто вы и что здесь делаете?

– Я – Стюарт Макиннис, – представился первый мужчина. – А это мой брат Фрэнсис.

– Макиннис? Так вы – шотландец? По вашему выговору этого не скажешь.

– Я родился в Шотландии, но вырос на острове Антигуа.

– Антигуа?

Это объясняло и необычный акцент, и смуглую кожу его брата.

– Далеко же вы ушли от дома, мсье Макиннис! – насмешливо бросила Изабель. – Или вы заблудились?

– В этих краях мы всего два месяца! Наша мать умерла прошлым летом от желтой лихорадки, и, как только представился шанс, мы сбежали из рабства. Мы надеялись, что в Квебеке…

По лицам парней разочарование читалось яснее, чем могли бы сказать слова. Они оба были чумазые и бородатые, и трудно было определить, с людьми какого рода ты имеешь дело. Притворившись, что хочет поднять корзинку, Изабель приподняла салфетку и нащупала нож. В следующее мгновение она продемонстрировала свое оружие незнакомцам.

– Мари, бери детей и уходи! Предупреди Александера и Мунро, что в лесу мы повстречали очень интересных… makwas!

– Но они же ушли на…

– Беги скорее!

Изабель так сверкнула на девушку глазами, что она поспешно схватила детей и потащила их за собой. Когда протесты сына затихли вдали, Изабель вздохнула свободнее. Она снова заговорила с незнакомцами, надеясь, что ее голос прозвучит в достаточной степени уверенно:

– Уходите! Уходите отсюда, оставьте нас в покое!

– Но мы не сделаем вам ничего плохого, мадам, поверьте!

Стюарт посмотрел на маленький кухонный нож, поставил ружье дулом на землю, оперся на приклад, и на его сером от грязи лице блеснули два ряда на удивление белых зубов. Изабель и сама поняла, насколько комично выглядит со своим «оружием», особенно если учесть, что защищаться ей пришлось бы от двух сильных мужчин, и отступила на шаг.

– Ладно! Тогда я уйду, но запрещаю вам идти следом!