Рейс 712 - Юлия Узун

– Совкову дали срок?

– Суда не было, – пожала плечами Лорен, хотя Эшли не могла этого видеть затылком. – Ещё идёт разбирательство, но я стараюсь не интересоваться этим. Хватило мне в жизни переживаний.

Заметив красивый дуб и скамейку, Лорен подвезла коляску и села. Эшли теперь видела её цветущую и румяную. Лорен будто преобразилась с тех пор.

– А ведь я… – Эшли посмотрела в сторону. Грустно было думать об этом, но пора было признать, что её дар – лишнее. – Видения исчезли, Лори. Я тоже стала обычной.

– И знаешь, я рада за тебя. Тот чип влиял на разум людей, он давил нас, душил… И это ранение…

– Анну посадят?

– Нет. Это был несчастный случай. Ты ведь сказала, что просто попала под нож случайно. Заплатит штраф, год общественных работ, но без тюрьмы.

– Слава Богу. Я так за неё переживала. Хотя иногда винила и злилась, но потом винила себя. Зачем я вообще пошла тогда туда?

– Это не имеет теперь значения. Главное, ты жива.

Эшли улыбнулась искренности, с которой Лорен произнесла эти слова.

– Ты мне как сестра, которой у меня никогда не было.

– Считай, что так.

– Он сделал тебе предложение?

– Да, хотя я всё ещё не могу простить ему ту сцену в банке, – Лорен имела в виду поцелуй с Дэной, о котором уже рассказывала Эшли. – Он говорит, в голове был туман. И я ему верю, потому что у самой было то же самое. Когда Клара сказала, что уезжает, я пальцем не пошевелила. Зато в аэропорту открылось второе дыхание.

– Что ты чувствовала, когда самолёт развалился?

– Не знаю. Облегчение.

Эшли протянула руку, и Лорен её сжала.

– Как хорошо, что ты в нашем времени.

Лорен сглотнула и улыбнулась.

– Это время дало мне больше, чем 2005. Там я была одинокой и никому ненужной. А теперь я выхожу замуж и… у меня появилась сестричка.

Лорен поднялась со скамейки, опираясь рукой на край и наклонилась к Эшли. Они обнялись так крепко, словно эти объятия могли скрепить их узы навечно.

***

На кухне царил настоящий хаос. Сара то и дело заглядывала в духовку, приподнимала крышки кастрюль и, кажется, пыталась одновременно мешать три разных блюда.

– Клиф, где салфетки? – крикнула она в гостиную. – И не эти бумажные, а нормальные, праздничные!

Клиф, уже переодетый в чистую рубашку, хромая зашёл на кухню и чмокнул жену плечо.

– Я их ещё утром положил в буфет. Ты же всё перекладываешь.

– Потому что ты кладёшь всё не туда, куда надо, – заметила Сара с улыбкой и снова повернулась к плите. – Ах, только бы не пригорело!

На секунду она застыла, вспоминая, как раньше в таком состоянии она чувствовала «иголочки» в пальцах. Воспоминания часто накатывали, но быстро исчезали, потому что она знала – семья рядом, её девочки нашли своё счастье. А что ещё нужно матери? Лишь бы её дети были счастливы. Да и ей самой не на что жаловаться. Клиф любит её, каки прежде. Да, время его поистрепало, но она не найдёт лучшего мужчину, поэтому будет любить седого и хромого, зато нежного и заботливого.

На столе уже красовалась половина закусок, но вторая половина ждала своей очереди. Салатник с оливками уехал на край и едва не грохнулся на пол.

– Мам, не переживай, – сказала Сами, поправляя серьги. – Мы будем заняты знакомством, на еду никто не посмотрит.

– На еду всегда смотрят, – отрезала Сара. – Тем более, этот богатый жених Ами. Надо, чтобы всё было идеально.

В этот момент Клиф выронил стопку тарелок, и Сара вскрикнула:

– Господи, вы меня в могилу сведёте до прихода гостей!

А из коридора уже доносился весёлый смех Ами и Джун Со, которые застали семью в самом эпицентре приготовления пира.

– Лучше сразу помогайте! – махнула им Сара. – Кто-нибудь режьте зелень, а ту я сейчас забуду, где у меня руки, а где голова!

Так Джун Со познакомился со своей будущей тёщей. Что и объединяло Ами и Джун Со – их мамы были практически одного с ними возраста.

Сложнее всех было Сами, но и с этим они справились. Никто не осудил её, когда в доме появилась Лили, её новая возлюбленная. Даже Ами говорила с Лили так, словно та давно стала частью семьи.

Счастье – это то, что Сара чувствовала именно сейчас. В её доме царил шум, смех и аромат свежеприготовленных блюд. На кухне теснились кастрюли, тарелки, в прихожей звучали голоса. Она смотрела на своих детей, на их любимых, на будущего зятя, и сердце переполнялось теплом. Семья росла, мир наконец становился на место, и в этой суете, в этой радостной неразберихе Сара понимала: отныне всё будет правильно.

Жизнь продолжается!

***

Ранним утром на углу Бродвей в «семейном» райончике Астория яркий свет солнца отражался в витрине новенького цветочного магазина. У входа стоял фургон, нагруженный коробками, мешками с землёй и десятками разноцветных горшков.

Ми Чи, стоя рядом с матерью, хлопала ладошками и показывала, куда поставить ящики с рассадой, а Хьюн Ки и будущая невестка Ами наперегонки таскали горшки в магазин.

– Ах! Какое прекрасное утро! – воскликнула Хва Ёнг.

– Пока ещё здесь неразбериха такая, – пожаловалась Ми Чи. – Когда приведём всё в подобающий вид, здесь будет рай! Ами! Осторожно, этот горшок тяжелее, чем кажется!

От взвизга Ми Чи Ами почти споткнулась на ступеньке, но горшок удержала.

– Я сильная, не волнуйся.

– О да, я помню, как ты в поездке – одна! – вытащила машину из грязи.

Ами усмехнулась, затем обратилась к корейской чете:

– А как вы назовёте магазин? Надо что-то романтическое, думаю.

– «Рай Джун Со» или «Розовый Гот».

– «Гот»?

– Это «цветок» с корейского, – быстро сказала Ми Чи и рассмеялась.

– Нет, – прозвучал сухой голос Хва Ёнг, – не ломайте голову. Я всё уже придумала. – И она вытащила свёрток из одного ящика, затем развернула.

В помещении повисла тишина. Ами и Ми Чи посмотрели друг на друга с мертвенно-бледными лицами.

– Как вам? – с улыбкой спросила Хва Ёнг. Хьюн Ки приобнял жену за плечи.

– Э… –