Маски - Ена Вольховская

спальни в зал, готовя для гостьи спальное место, Агнис медленно, почти на цыпочках, бродила по его квартире. Небольшая двушка в приятных светлых тонах, в которой при этом отчетливо витал дух заброшенности. Нет-нет, она вовсе не заросла пылью и грязью и была, к удивлению Агнис, куда более опрятной, чем у самой девушки. Просто… Коридорчик, кухня, зал… Они выглядели так, будто их скопировали с сайта агентства недвижимости. Будто никто тут не жил, а лишь приходил убираться время от времени. Ни кружки, впопыхах забытой на столе, ни милых украшений или фотографий, даже одежда и обувь стеснительно спрятались за дверцами шкафа, не смея загромождать собой пространство. Здесь не было ничего, хоть что-то говорившее о хозяине, словно тот и сам был лишь гостем.

Зато все это было в спальне. У занавешенного окна расположился заваленный чертежами стол, часть которых скомканная валялась в корзине рядом. На стенах красовалось несколько нарисованных красками картин с персонажами, кажется, какой-то игры. И откуда только время брал? Подруга Агнис играла во что-то похожее, отчего порой терялась на несколько суток… На кровати с единственной залеженной вусмерть подушкой сидел потертый плюшевый щенок, вероятно, перекочевавший сюда прямиком из отчего дома. Зато из-под кровати из сумки выглядывали атрибуты уже совсем не милые и не детские, но куда ближе знакомые Агнис. Девушка улыбнулась. Ей нравилось наблюдать подобные вещицы после стерильной прихожей, они словно напоминали, что перед ней все-таки обычный человек. Хотя странно, что Орнел все это тщательно прятал за дверь даже внутри собственного дома. Будто сокровенный мирок, отгороженный от всего, что могло бы о нем отозваться с неодобрением.

Со стороны кухни щелкнул чайник и послышался извиняющийся голос Орнела:

— Прости, мне совсем нечем тебя угостить. Я всю неделю на доставках, даже не подумал закупиться…

Агнис спешно высунула свой любопытный нос из его спальни.

— Тебе не за что извиняться, — ответила она, щурясь, проходя на освещенную кухню. — Если сам неголоден, ложись лучше спать. А то завтра уже сегодня, — указала она большим пальцем на настенные часы.

Орнел на несколько мгновений завис, после чего кивнул и выключил чайник.

— Тогда… доброй ночи, — проходя мимо, сказал он и тихо добавил: — Спасибо.

Агнис ничего не ответила. Лишь погасила на кухне свет, когда дверь в спальню за Орнелом закрылась. Почти на ощупь девушка добралась до аккуратно застеленного дивана и присела на самый край. Ощущение неловкости аж физически щекотало ее под ребрами и выворачивало наизнанку. Так странно… В клубе такого не было даже в момент, когда Агнис поняла, кто перед ней, а сейчас она медленно и неуклюже снимала рабочую одежду, неуверенная, на какой степени обнаженности было бы остановиться уместнее. А ведь Орнел даже не находился с ней в комнате!

Сторговавшись до того, чтобы снять бюстгалтер, но остаться в рубашке, Агнис наконец-то легла, забравшись под тонкое покрывало. Усталость прошедшего дня разом навалилась на нее и свинцовым грузом придавила к постели. Ноги, горевшие от напряжения, даже не сразу поняли, что можно расслабиться, вынуждая хозяйку нелепо выкручивать и вытягивать их. Спина также неблагодарно отзывалась болью в пояснице.

Тяжелый день.

Вот только, несмотря на скопившуюся усталость, сон совсем не шел. Минута за минутой из-под полуприкрытых глаз Агнис смотрела то на стену, то на свое отражение в телевизоре и буквально считала время. В голову лезли непонятные образы и навязчивые мысли. От фантазий лучшей жизни до идеи о том, что сейчас был бы самый подходящий момент, чтобы эту жизнь прервать. Но куда чаще мысли возвращались к Орнелу.

На учебе и на работе девушка часто встречала и фанатиков своего дела, людей-машин, идущих по головам и готовых до последнего вздоха пахать ради цели. Был и еще один вид подозрительно продуктивных ребят. Агнис называла таких «человек-свеча». И выгорали такие «свечи» на раз-два, потому что работали вообще не для себя. Ни любовь к делу, ни маячащая впереди цель их не поддерживали. Они «светили» для других и во имя других, сжигая себя, чтобы просто быть принятым. Орнел же был уже даже не «свечой», а «огарочком», который из последних пытался кому-то что-то доказать. И Агнис вполне догадывалась, кому же предназначались эти доказательства, хотя ей самой такая философия жизни претила. Жизнь одна, и тратить ее в поисках одобрения людей, пусть даже самых близких, было бы настоящим расточительством!

Агнис не могла сказать точно, сколько времени она пролежала в хрупкой полудреме — рассвет еще не наступил, но небо уже начало светлеть. От бесцельного валяния на диване она будто устала лишь сильнее, а потому, не выдержав, сползла на пол, взяла пачку сигарет и вышла на балкон. Прохладный ночной воздух приятно обдувал лицо, унося с собой все мысли и напряжение прошедшего дня. Раздался щелчок зажигалки. Пару секунд понаблюдав за игрой огонька с ветром, она подпалила сигарету и затянулась горьким дымом, слегка разбавленным ментолом. Выдохнув, она отвела сигарету от лица и покачала головой. Давно она к ним не притрагивалась, курса с третьего, когда вдруг поняла, что тянется закурить при малейшем стрессе. В то время она дала себе обещание «больше никогда», но пачка сигарет все равно стабильно была при ней. Правда, до сего дня они действительно выбрасывались нетронутыми. Неужели, из-за него?

Агнис направила задумчивый взгляд на спящие многоэтажки. Отсюда город казался тихим, практически вымершим: ни орущих во дворах подростков, ни гула машин, ни даже света в окошках квартир. На мгновение ей стало немного завидно. Агнис жила заметно ближе к центру и регулярно наблюдала все прелести ночной жизни, которая могла продолжаться до утра или до яростного крика соседской бабульки.

— Тоже не спится? — раздался за спиной голос Орнела.

Агнис вздрогнула, но поворачиваться не стала, а только еще раз затянулась сигаретой.

— Не могу уснуть на новом месте, — выпустив облачко дыма, пожала она плечами.

Агнис подвинулась в сторону, уступая парню место.

— Можно? — посмотрел он на сигарету в ее руках.

Девушка несколько раз мелко кивнула и чуть заторможенно потянулась к пачке, когда Орнел осторожно взял ее за руку и закурил ее сигарету, мягко касаясь губами пальцев. Агнис тут же почувствовала, как от смущения загорелись уши, и отвернулась, неловко вытаскивая свою руку из захвата. Несколько минут они молча стояли на балконе, опершись на кованое ограждение и просто смотрели на город, наслаждаясь ночной прохладой и безмолвным присутствием, пока Орнел тихо не произнес:

— Я так не хочу, чтобы наступал рассвет…

Агнис не стала ничего отвечать, но немного повернулась к нему, показав, что слушает.