Непростое наследство - Ксения Монакова

— Отнеси им.

— Не дело это, госпожа Сорель, — шепнул слуга. — Не стоило пускать.

— А что делать прикажешь? — буркнула я.

— Дурные люди, печенкой чую, — не унимался Терк.

Я взглянула на моряков, которые нетерпеливо оглядывались, ожидая выпивку.

— Так пусть твоя печенка помолчит. Не то ее речи услышат — всем худо станет. Неси давай.

Терк выполнил указание, а я сделала запись в книге, едва не испачкав ее чернилами. И подумать не могла, что вот так сумею командовать слугами. Неужто и у тетки Женивы случались такие ночи? Чтоб ее во тьму, каргу старую! Собралась же помереть, оставляя такое наследство. Я думала хуже, чем в сиротском приюте не будет. Но нет, в собственном доме живи и бойся теперь.

— Госпожа Сорель! — крикнул один из моряков. — Где там наша еда? Ром пить впустую невесело.

— Сейчас будет, господа! Уж простите — ночь поздняя на дворе, приготовить время требуется.

Надо бы Марту поторопить. Чего она возится? Или от страха забыла, где что на кухне лежит? Не должна бы — столько лет в таверне служит.

Возвращаясь с кухни, я застала у стойки того самого мужчину, что говорил со мной. В несвежей одежде, пропахшей морем и табаком, он с чуть нагловатой улыбкой поставил на столешницу кружку.

— Плесните-ка мне еще, госпожа Сорель.

В зале находились Терк и Кайра. Стоило бы подняться в комнату и одеться как следует. Пока я разгуливаю в ночной рубашке и халате с распущенными волосами, привлекаю все больше внимания.

— Разве товарищи вас обделили?

Моряк усмехнулся и придвинул кружку.

— Хочу, чтоб вы мне налили.

Я выполнила просьбу.

— Помнится, раньше я заходил в этот порт. Но здесь, — он обвел пальцем зал. — Не бывал. Вроде таверна принадлежала скверной старухе, нет?

— Госпожа Женива приходилась мне теткой. Она отправилась к богам.

— Да будут они милосердны, — поднял кружку моряк. — Славный у вас ром, госпожа Сорель. Крепкий. Не хотите выпить со мной?

— Я не пью, когда работаю.

— И верно. Не люблю девиц, что хлещут до одури. Ах, да, я не представился. Кристоф Рентье.

Рукопожатие не считалось приличным, если речь шла о знакомстве с женщиной благородных кровей. Им полагалось кланяться и целовать кончики пальцев. Большинство мужчин простого происхождения вообще не считали нужным как либо выражать почтение. Но положение хозяйки таверны было более уважаемым, чем, скажем, простой травницы в аптекарской лавке. Потому я не сразу сообразила протянуть руку. Моряк пожал ее, а после коснулся губами.

— Не смущайтесь так, госпожа Сорель, — протянул, поглаживая пальцы. — Разве я не могу выразить восхищение даме? У вас нежная кожа. Видно недавно работаете в таверне? И нет ни единого кольца.

Проживи я всю жизнь здесь, под теткиным началом, такое внимание, быть может, заставило бы краснеть и глупо улыбаться. Сейчас же, пусть и в своем доме, но я совершенно беззащитна. Моряки напьются, а дальше — одним богам ведомо. Сохрани, Лорхана.

— Угадали, — улыбнулась, передвигая кружки. — В таверне я недолго.

— И не одиноко здесь? Неужто девица с таким наследством не найдет себе супруга?

— На все воля богов, господин Кристоф. А вот и ваши закуски подоспели.

Из кухни появилась Кайра с подносом, уставленным тарелками. Стоило ей подойти к столу, как моряки принялись засыпать сальными шуточками и просить посидеть с ними хоть немного.

— Еще рома хотите?

Я подвинула было бутылку, но Кристоф резко перехватил руку.

— Вот что, милая, будет лясы точить. Задушевные беседы я вести долго не умею и на рассвете ухожу из порта. Отведи меня наверх, а я в долгу не останусь. Как вернусь, еще к тебе загляну. Уж больно понравилась.

Я выдержала и прямой взгляд, и горячее прикосновение на коже, и желание плеснуть ему в лицо содержимое кружки.

— Вы, господин, видно заведением ошиблись. Я здесь еду и напитки подаю. Если чего другого желаете, так это вниз по улице.

— Славная ты. Ну ничего, — хватка на моем запястье постепенно разжалась. — Я в порт еще не раз вернусь.

Лихорадочно соображая, что ответить, я поспешила убрать руку и тем выдала себя с потрохами. Кристоф довольно ухмыльнулся, как охотник, загнавший добычу в угол. Сколько бы не длился рейс, он обязательно вернется после и заявится в «Кота и лютню» создавать новые проблемы.

— Эй, Рентье, — окликнул Кеннет, спустившийся вниз.

Слава Лорхане, вовремя. Только вот, кажется, увидеть знакомого он вовсе не рад. Смурнее тучи стал сразу. И выглядит будто спать не ложился. Одет так же, разве что волосы расчесал.

— Кеннет, сколько лет.

Глава пятая

Мужчины обменялись рукопожатиями.

— А Далин в порту?

— В трех днях отсюда стоит, — Кристоф явно не желал произносить название порта. — Я передам что нужно. Девчонка с тобой?

— Со мной. Да только если хочет ее, пусть сам забирает. Она и так захворала по пути. С тобой не отпущу.

Стараясь унять дрожь, я делала вид, что заполняю учетную книгу и нисколько не прислушиваюсь к разговору. Нужно узнать как можно больше, чтобы после передать дознавателю. Теперь ясно наверняка — покоя от постояльцев не будет.

— Ты что же, Ярсон, не доверяешь мне? Тогда зачем позвал?

Кристоф облокотился на стойку, не собираясь следовать за Кеннетом. Тот намеревался пойти к столу, где моряки произнесли очередной тост.

— В том, что касается девицы, нет. Она должна попасть к Далину целой и невредимой.

— Ну отвези сам — возьму тебя на борт.

Ярсон усмехнулся.

— Больно ты шустрый, смотрю.

— Какой есть, — Кристоф сделал глоток, осушая кружку. — Это ведь ты Далину должен, ты и решай, как отплатить. Спасибо за ром, Сорель.

Кристоф забрал бутылку со стойки и двинулся к столу. Кеннет хмуро направился следом. Я хотела было спросить о состоянии Эри, но не рискнула встревать в разговор. Раз уж мне, хозяйке таверны, поступило непристойное предложение, боюсь подумать, что скажут о бедняжке Эри. Неужели она не солгала, и сейчас в зале контрабандисты?

Несмотря на шум и смех, моряки много не пили. Из обрывков разговоров, долетавших до стойки, стало ясно: Кристоф Рентье — капитан судна, которое, как он и говорил, через несколько часов отплывает на запад. Вместе с Кеннетом Кристоф вел какие-то дела с капитаном Далином. Большего я разобрать не сумела. С появлением Ярсона моряки притихли, стали реже смеяться и понизили голоса.

Первый страх отступил, и ощущая накатывающую усталость, я готова была проклясть незваных гостей и подбросить слабительного снадобья в еду. Вот бы они повеселились прямо во время отплытия. Глупость какая, Сорель. Не лучше ли