Мой грешный муж - Миа Винси

— Возможно, я напился из-за вас.

— Мистер Девитт никогда не пьет, — вмешался мистер Ньюэлл, и Кассандра вздрогнула, потому что совсем забыла о его присутствии.

Мистер Девитт резко повернул голову и хмуро посмотрел на секретаря, затем снова сосредоточился на своем кофе и сделал большой глоток.

— Ньюэлл, вы уволены.

— Да, сэр. — Мистер Ньюэлл отправил в рот кусочек ветчины.

— Мистер Ньюэлл, вы не уволены, — сказала Кассандра. — Вы не можете его уволить. Он мой секретарь.

— Я нанял его в качестве секретаря, отвечающего за супружеские дела. Это делает его моим секретарем.

— Под «супружескими делами» подразумеваюсь я, что делает его моим.

— Это показная логика. Я отказываюсь придерживаться показной логики за завтраком. — Он снова взмахнул руками, а лакей у стены нервно следил за траекторией полета кофейной чашки. — Его работа — заниматься вами и вашими делами, так чтобы мне не пришлось. Он потерпел неудачу, потому что, смотрите, где мы сейчас.

— Это ваша вина, потому что вы изменили свое расписание.

— Это не имело бы значения, если бы вы меня не ослушались.

— Чего бы я не сделала, если бы вы были благоразумны.

— Я всегда благоразумен.

— Вы такой…О! Из-за вас я начну пить.

Она поймала себя на том, что тоже размахивает руками — боже, даже Люси никогда не вдохновляла ее на такие поступки! — и взяла себя в руки.

— Вот почему нам нужен мистер Ньюэлл, — сказала она. — Мы не можем общаться друг с другом напрямую.

Казалось, мистер Девитт воспринял это как вызов.

Преувеличенным жестом, более подходящим для театра, он осторожно отставил свою чашку в сторону. Еще одним медленным, обдуманным движением он положил сначала одну руку, затем другую на стол перед собой.

Затем он приподнялся и наклонился к ней, приблизив свою широкую обнаженную грудь.

— Ньюэлл, — сказал он, не сводя с нее глаз. — Скажите моей жене, чтобы она ехала домой.

Кассандра повторила его позу.

— Мистер Ньюэлл. Скажите моему мужу, что я намерена остаться, пока не позабочусь о том, чтобы ввести мою сестру в общество.

Он наклонился ближе, так что она смогла разглядеть его глаза, обрамленные густыми ресницами.

— Ньюэлл, скажите моей жене, что я дам ее сестре солидное приданое, чтобы она могла пригласить нескольких отчаянных джентльменов в Уорикшир сражаться за нее.

Она тоже наклонилась еще ниже.

— Мистер Ньюэлл, скажите моему мужу, что не все проблемы можно решить с помощью денег и секретарей.

— Ньюэлл, скажите моей жене, что я не потерплю такого упрямства.

— Мистер Ньюэлл, скажите моему мужу, что единственный упрямец здесь — это он.

— Ньюэлл… — мистер Девитт остановился, нахмурился и повернул голову, показывая ей свой сильный профиль. — Куда, черт возьми, он подевался?

Кассандра тоже повернулась.

— О, — сказала она, увидев теперь уже пустой стул. — Мы спугнули его, беднягу.

Она повернула голову обратно, и в тот же миг это сделал мистер Девитт; их взгляды встретились, и она поняла, что они почти соприкасались носами. Она поспешно села обратно на свое место, но обнаружила, что ей трудно отвести от него взгляд, когда он откинулся на спинку стула с ленивой грацией и обнаженной грудью и взял свой кофе. Рукав его халата соскользнул, обнажив сильное предплечье. Кассандра быстро занялась своей чашкой с чаем.

— Бедный мистер Ньюэлл не любит ссор, — сказала она. — Ему часто приходится прятаться в Санн-парке.

— Ваш дом — это что, поле битвы?

Теперь его голос звучал весело.

— Подушечки для булавок летают по воздуху? Взрывающиеся шляпки? Что-то в этом роде?

— Вы недалеки от истины. С Люси… Она вздохнула. — Я полагаю, вы не хотите ничего знать о Люси.

— На самом деле, нет. Я так понимаю, она та сестра, которую вы хотите вывести в свет.

— Да. И она… Неважно.

Он не хотел знать. Люси была ее проблемой, а не его. Она не могла ожидать, что муж поддержит ее; она могла только надеяться, что он не будет чинить ей препятствий.

— Я не хочу показаться трудной или назойливой, мистер Девитт. Я бы не приехала, если бы это не было важно. Я должна сделать то, что лучше для моей семьи, и в этом мне никто не помешает.

— Вы хотите сказать, что мне от вас не избавиться.

— Будьте благодарны, что это всего лишь я. Могло быть и хуже. Люси могла бы приехать вместо меня.

ДЖОШУА КАКИМ-ТО ОБРАЗОМ проиграл их спор, но ему было почему-то сложно сожалеть об этом, и он откинулся на спинку стула с чашкой кофе, наблюдая, как Кассандра пьет чай. Прежде чем поднять чашку, она погладила нарисованные вишни на фарфоровой поверхности и, прежде чем сделать глоток, с явным удовольствием вдохнула аромат.

Когда она забывала о вежливости, она становилась очень забавной. С другой стороны, когда она была вежлива, ему хотелось послать ее к черту.

— Что с вами случилось прошлой ночью? — спросила она. — Похоже, кто-то ударил вас по лицу.

— Кто-то ударил.

— И часто такое случается?

— Не очень.

— О.

Она взяла нож и разрезала грушу на четвертинки.

— Это все? — спросил он.

— Я не понимаю, что вы имеете в виду.

— Это все, что вы можешь сказать? «О». — Она непонимающе посмотрела на него. — Где же любовь и сочувствие, жена? Вам не интересно, что случилось? Вам не хочется знать, больно ли мне? Вам не интересно, все ли будет в порядке с вашим дорогим мужем?

— Если честно, я удивлена, что вас не бьют по лицу чаще.

ОН НЕ МОГ УДЕРЖАТЬСЯ ОТ СМЕХА. Она продолжала удивлять его.

— Потому что я богат, — ответил он.

Все еще смеясь, он пошел за своим завтраком, который лежал на серванте. Когда он повернулся к ней с полной тарелкой в руке, то заметил, что она повернулась на стуле, чтобы посмотреть на него, хотя она быстро отвернулась и притворилась, что увлечена своим пирогом. Ее голова была опущена, но плечи заметно напряглись: все ее внимание было приковано к нему, который стоял у нее за спиной, где она не могла его видеть. Возможно, он заставлял ее нервничать. Кажется, это отличная идея — задержаться еще немного.

Ее густые каштановые волосы были собраны в простую прическу, утреннее солнце играло на их рыжих прядях и тонких волосках на затылке. Ее прическа оставляла открытыми уши, которые слегка порозовели, если он не ошибался, так же, как и изгиб шеи, вплоть до того места, где она переходила в плечо. Край ее платья задрался как раз над тем местом, где он запечатлел бы долгий поцелуй, если бы они были