Незваная - Ксения Скворцова

Эта девка смеет называть её мужа простым, домашним именем? Именем, к которому она сама, его жена, ещё не успела как следует приноровиться! Это, должно быть, та самая девчонка, что смеялась и издевалась над ним вместе с Шуляком, про которую рассказывал Ратмир. Мстислава и думать о ней забыла, но, кажется, напрасно.

— Я ищу своего мужа, господин, — отвернувшись от продолжавшей пялиться на неё девки, обратилась княжна к волхву.

— Так ведь нашла уже, — коротко бросил Шуляк. Он как ни в чём не бывало продолжал работу.

Мстиша вздохнула.

— Господин, прошу, помоги мне. Я навлекла на Ратмира беду. Только на тебя надежда. Помоги, молю тебя! Помоги мне вернуть ему человечий облик!

Шуляк продолжал ковырять лапоть кочедыком, но улыбка сошла с его сухого, пергаментного лица. Помолчав, он, наконец, поднял на княжну взгляд.

— А на что тебе Ратмир?

Опешив, Мстислава несколько мгновений не могла найтись с ответом.

— Муж он мой.

— А не ты ли хотела от мужа сбежать?

— Больше не хочу, — упрямо возразила Мстиша.

— Любишь, значит? — спросил старик, и улыбка — нехорошая, ядовитая — начала медленно, будто затепливаемая лучина, разгораться на его лице. Мстислава чувствовала, что колдун готовил для неё ловушку, но не могла понять, какую именно.

— Люблю.

— Как же можно любить того, кого совсем не знаешь?

— Я знаю своего мужа! — вспылила княжна, но Шуляк неожиданно разразился резким, похожим на кашель смехом.

Он смеялся над ней от всей души, обнажая свои страшные, слишком молодые для такого старого тела зубы. Он смеялся над ней прямо перед своей не то служанкой, не то ученицей, перед этой грязной уродливой девкой, и Мстише не надо было оборачиваться, чтобы знать: она тоже сейчас ухмылялась. Закончив смеяться так же резко, как и начал, волхв совершенно серьёзно проговорил:

— Коли б знала, не притащилась бы за ним. Да и замуж не пошла. Только бы пятки засверкали.

— Он… он предлагал мне уйти, — возразила Мстислава. Она ещё не знала, в чём обвинял княжича старик, но уже почувствовала необходимость оправдать мужа.

— Как же! Предлагал, да только кто от такого хорошего и пригожего уйдёт? Правда, Незванка?

Его обращение к девушке застало ту врасплох, и она густо покраснела. Ничего не ответив, Незвана прошла к печи и принялась греметь заслонкой. У Мстиши запершило в горле. Почудилось, будто она коснулась чего-то липкого и грязного. Чего-то, от чего будет очень трудно отмыться.

Горячий приступ злости опалил грудь.

Мерзкий старикашка решил, что сможет держать её в своей власти таинственными речами и намёками? А не отправиться ли ему к лешему?!

— Не играй со мной, — как можно спокойнее промолвила Мстислава. — Коли есть что сказать — говори без обиняков. А напраслину на мужа своего наводить не позволю.

— Поди, приятно думать, что муженёк твой одних негодяев наказывает да справедливый суд вершит, как и положено княжьему отпрыску? Только правда — она неказистая. Иначе зачем её скрывать от любимой жены? — Шуляк презрительно хмыкнул, вовсе позабыв про лапоть, лежавший у него на коленях. — Про то, что жил у меня семь зим, знаешь ведь? И про то, как мать его пообещала сына привести? Так вот, княгиня-то решила, будто всех умнее. Решила глупого колдуна вокруг пальца обвести: и сына спасти, и в лапы проходимцу не отдать. Невдомёк ей было, что с оборотнем самой не под силу будет справиться. И расплата не заставила себя ждать.

Вместо того, чтобы прислать мальчишку ко мне, когда стало понятно, что в нём начала просыпаться волчья кровь, княгиня оставила его дома, в кругу семьи и челяди. Да и ему самому сказывать ничего не стала, вот и вышло, что вышло. Ведь муженёк не рассказал тебе, что, обернувшись в первый раз, убил своего маленького слугу, что был его лучшим другом, товарищем во всех играх и детских забавах?

Шуляк замолчал, с мрачным удовлетворением уставившись на позеленевшую Мстишу.

— Это… это не его вина, — пересилив поднявшуюся дурноту, возразила княжна.

— Думаешь, зарезанный парнишка был единственным? Знаешь, сколько невинных людей он погубил или искалечил, прежде чем его безумная мамаша опамятовалась и отправила волчонка ко мне?

— Ратмир не виноват! — попыталась вскрикнуть Мстислава, но голос подвёл её.

— Таким, как он — не место среди людей. Если бы только эта самоуверенная бабёнка исполнила договор, если бы поступила так, как следовало, а не так, как ей вздумалось, ничего бы не случилось! — выплюнул волхв. Его давешнее спокойствие как ветром сдуло. — И ты такая же, одного с ней племени, — с презрением скривив губы, добавил старик. — Я долго воспитывал, долго вколачивал в него толк. И научил обуздывать зверя. Научил справляться с ним, не поддаваясь хищным порывам и кровавым искусам. Я вразумил мальчишку, что он не имеет права брать жену. Он никогда так до конца не оправился от того, что сделал с тем пареньком. Он не имел права возводить под удар другую жизнь. Ратмир должен был стать моим учеником! Моим преемником. Следующим волхвом. Но мать не могла оставить его в покое. Нет! Она продолжала смущать его разум, продолжала убеждать в том, что проклятие, — Шуляк злобно фыркнул, — можно снять. Проклятие, которое она вымолила на коленях, проклятие, без которого её сын давно бы отправился к праотцам. И после семи лет службы вместо того, чтобы остаться у меня и продолжать постигать моё дело, волчонок решил вернуться домой. Да не просто вернуться, а жениться. Ведь какая-то старая карга нагадала этой безглуздой курице, — колдун так распалился, что совсем не трудился выбирать выражения, — будто жена вернёт ему человечий облик! Ну как, вернула?

Шуляк снова хрипло рассмеялся, глядя на застывшую в безмолвном ужасе Мстиславу.

— Ну что ж ты так побледнела, княжна? — ощерился колдун. — Коли здесь нет его вины, почему муженёк не рассказал тебе сам? Чего испугался? Уж не того ли, что прекрасная невеста бросится прочь без оглядки? Так ли он любит тебя, коли взял, несмотря на то, сколько на его руках крови? Несмотря на то, что жизнь с ним была бы для тебя ежечасной угрозой?

Мстислава по-прежнему не могла вымолвить ни слова. Она не знала, что из рассказанного Шуляком было ужаснее: кровопролитие, что Ратмир учинял волком, или его неискренность с ней в человеческом обличье. И, точно читая Мстишины мысли,