Светлячок и Соловей - Полевка

жалобно хныкал во сне. Омега погладил правнука, тот успокоился и лег спокойно на спину, привольно раскинувшись по кровати. Нури, увидев, что господин проснулся, выскользнул на кухню, чтобы приготовить омегам завтрак и неизменный кофе для Айдана. Тот перенял эту привычку от своего любимого зятя Ясмина, но только пил со сливками и сахаром.

Когда Нури вернулся с подносом, вместе с ним примчались портные и парикмахеры. Они принесли одежду и обувь для Абаля и мечтали сделать ему красивую прическу. Серенити проснулся от запаха кофе, но когда понял, что он не дома, и рядом нет оми, расстроенно зарылся под покрывало и отказывался вставать, чтобы искупаться. Но селафь был непреклонен и стащил его с кровати едва ли не силой. В ответ Серенити демонстративно завернулся в покрывало и медленно поплелся в хаммам, из вредности брюзжа себе под нос.

После купания настроение у него улучшилось, и он соизволил выбрать из трех платьев, одно, которое ему больше приглянулось. Платье из шелка глубокого бирюзового цвета с муаровыми разводами очень эффектно подчеркивало белизну кожи и золото волос омежки. А глаза на его фоне просто засверкали сапфировым блеском.

- Я хочу еще тунику и штанишки такого же цвета, - улыбнулся омежка. - А еще сапожки для верховой езды.

- Зачем омеге сапожки для верховой езды? - удивился портной.

- Я в седле с трех лет! - похвастался омежка. - А когда мне исполнилось десять лет, отец взял меня в пустыню на самую настоящую охоту! И отец, и дядя Саид, и дедушка Айюб устраивали время от времени охоту и брали младших сыновей-альф, а заодно и меня с Бусинкой! Когда Бельчонку исполнится десять, то и его возьмут… А у Бусинки и лошадка своя есть, и даже сокол…

Личико у Серенити опять скривилось, стоило только ему подумать, что больше ему на такую охоту не попасть. И именно в этот момент на пороге его комнаты появился Джабаль. Он принес омеге большую шкатулку с драгоценностями. И, конечно же, все омежье недовольство досталось альфе, который вначале с восторгом издали смотрел на красивого омегу, а потом, заметив недовольство на его лице, поспешил подойти ближе.

- Дар.

Джабаль откинул крышку большой шкатулки, которая сразу разделилась на три яруса, демонстрируя все свое содержимое. Это был великолепный омежий гарнитур: на верхнем ярусе лежали диадема и серьги, на втором - роскошное колье и несколько перстней, а на третьем - парные браслеты для рук и ног. По традиции первым камнем, который альфа дарил омеге, был рубин. Такой подарок считался даром за невинность. Каждый альфа сам решал насколько велик будет дар, но Айдан мог поспорить на собственное ухо, что ни один омега не получал такого дара всего лишь за одну ночь (тем более, что невинность так и осталась при омеге). За такой гарнитур можно было купить большой оазис с пресной водой или кормить общину целый год. Он осторожно достал кольцо из шкатулки, поднес камень к свету и испытал еще один шок. Рубины были редкого вида «голубиная кровь» и стоили дороже бриллиантов, так что за подобный гарнитур, пожалуй, можно было купить не один оазис.

- Благодарю, - процедил Серенити и недовольно отвернулся, даже не поднимая руки, чтобы принять подарок.

Эмир растерянно потоптался на месте, не зная, что делать, и осторожно поставил шкатулку на кровать. И все так же молча вышел из комнаты. Стоило только ему закрыть дверь, как в нее с той стороны что-то ударилось с такой силой, что тонкая дверь треснула по всей длине. Джабаль рванул дверь, опасаясь нападения неведомых врагов, но под дверью лежала шкатулка и рассыпанные драгоценности.

- Ой! Упала! - притворно смутился Абаль и довольно улыбнулся. - Прос-с-стите! Я такой неловкий!

Джабаль был готов вспылить, но его остановил насмешливый взгляд взрослого омеги. Как он там говорил? «Соколенок глаз выклюет»? Джабаль сразу развеселился от подобной выходки. Да уж, супруг у него совсем не кроткая овечка!

- Чего еще мой му-ж-ж ж-желает? - поинтересовался юный супруг, нарочито растягивая слова.

- Позавтракаем? - улыбнулся альфа.

- Спасибо, я не голоден! - отрезал юный хулиган и гордо отвернулся.

- А вот я с удовольствием! - Айдан бросился в гостиную, как будто не ужинал. Он беспечно перепрыгнул через валяющиеся драгоценности и первым уселся на подушки с непосредственностью ребенка.

Серенити посмотрел на селафь с обидой, как на предателя, но остался на месте. Айдан был весел и желал пообщаться. Поняв, что от альфы слов не дождешься, как от вербы фиников, он решил поболтать за двоих, не обращая никакого внимания на надувшегося правнука.

- Уважаемый Джабаль, калым сами повезете или пошлете визиря? - увидев, как брови эмира удивленно взлетели вверх, сразу же решил развить собственную мысль. - Раз вы взяли Абаля в супруги, то положено калым семье отвезти. Так, кто повезет-то? - Айдан закинул в рот кусочек персика и смотрел на альфу с неподдельным интересом.

- Калым войну не остановит, - выдал альфа.

- Какую войну? - поперхнулся персиком омега.

В ответ эмир поднял вверх палец и прислушался. Вдалеке что-то прогрохотало, как будто слуги тащили где-то недалеко большой сундук с дребезжащими железками.

- Четвертый грузовой… - вдалеке раздался грохот несколько другой тональности, - … третий шаттл.

- Это отец за мной прилетел! - обрадовался Серенити. - Он тебя убьет и заберет меня домой!

- Альфа рождается, чтобы умереть в бою, - сказал Джабаль, глядя на омежку с печалью.

- В этой войне победителей не будет, - проговорил Айдан и нахмурился. - Чем бы она ни закончилась, проиграют все.

- Я улечу домой, - растерялся Серенити.

- И что ты там будешь делать? - вдруг разозлился Айдан. - Вначале попрыгаешь от радости, что вернулся домой, а что потом? Сядешь в дальней комнате и будешь тосковать, что тебя разлучили с твоим дыханием? И к чему тогда все эти жертвы со стороны альф? Если война начнется, я лично заставлю тебя посмотреть в лицо каждому погибшему альфе, чтобы ты понял, какой ценой был оплачен твой каприз!

У Серенити от обиды задрожали губы и на глазах заблестели слезы. Он поднял голову вверх и стал внимательно рассматривать роспись на потолке в надежде удержать слезы. Вдалеке раздался очередной тяжелый дребезжащий звук и следом еще один.

- Пятый и шестой, - эмир встал и поправил перевязь. - Пора, прощайте, - Джабаль, тяжело вздохнув,