Светлячок и Соловей - Полевка

class="p1">Салах открыл дверь паланкина и помог Айдану выйти, поддерживая его под руку. У шатра его уже дожидался старший брат Джавад, который первым приобнял нежного омегу и поцеловал через край шейлы.

- Годы идут, а ты все также прекрасен, Тыковка моя, - Айдан давно не видел брата и очень смутился, когда тот вспомнил его детское прозвище. Он прижался к его плечу и позволил завести его в шатер, кивнув Айюбу и Саиду, чтобы те следовали за ними.

Шатер был, скорее, большим навесом, защищающим от палящих солнечных лучей. Кто-то принес небольшой ковер и единственную подушку. Ковер постелили прямо на песок, на середину ковра положили подушку, на которую, как на трон, уселся Айдан. Расправив складки абая и выпив воды, омега похлопал по ковру рукой, приглашая своих родных к разговору. Лишь только после того, как вокруг него кружком сели его родные, он откинул край шейлы, которая закрывала его вечно молодое лицо.

- Эмир Джабаль Хайдар ад Шур ибн Джайфар приносит свои извинения за то, что его несдержанность принесла вам столько хлопот.

- Так этот ничтожный трус отказывается от войны! - воскликнул худой альфа с острым лицом, похожим на мордочку хорька. - И боится сказать об этом сам, посылая вместо себя омегу!

- Эмир Джабаль не отказывается от войны, - ледяным тоном произнес Айдан, окинув хорька высокомерным взглядом, - он с удовольствием прокатит по песку пару-тройку пустых голов. Эмир беспокоится только о членах семьи своего супруга, которым доставил столько хлопот. А что касается остальных, - омега бросил пренебрежительный взгляд в сторону хорька, - то я передам эмиру Джабалю, что кое-кто усомнился в его отваге. Я думаю, эмир непременно навестит ваш эмират, уважаемый, дабы лично обсудить с вами этот вопрос.

- Тыковка, почему ты говоришь от имени Джабаля? - удивился эмир Джавад. - Ты нам явно на что-то намекаешь, скажи-ка лучше прямо, без ваших этих омежьих штучек.

- Я говорю не от имени эмира ад Шур, он сам скажет за себя, когда придет время. Я говорю от имени мужа нашего Серенити. Джабаль взял нашего Серенити не наложником, а супругом. Он занес его в мечеть раньше, чем в свой дом, и назвал супругом перед лицом кади и альф, которые в тот момент были в мечети.

Айдан обвел взглядом удивленные лица своих родных, они не ожидали подобного и сейчас были так же растерянны, как и сам омега, когда впервые услышал эту новость.

- Теперь нашего Серенити зовут Абаль, у него на руке брачный браслет, а на шее метка. Более того, они дыхание жизни друг друга!

- Ты уверен, жада? - недоверчиво спросил Салах. - Откуда Серенити может знать запах своей пары?

- Наш Серенити всегда обожал сандал, а именно так пахнет Джабаль. Серенити разжигал его в курильницах, когда только мог, этот запах приносил ему успокоение и поддержку. Он никогда не простит тебя, если вы разлучите их.

- Жада! Но Серенити еще ребенок, ему нет и шестнадцати лет! У него еще даже течки не было!

- Уже была, - жада с сожалением вздохнул. - Он провел ее с альфой. Он теперь уже меченный омега, законный супруг и вдобавок его тело приняло запах эмира Джабаля, а это значит, что они действительно пара. Их запахи, гармонично сочетаясь, дополняют друг друга. Если бы не брачный браслет, то я сам бы уговаривал вернуть Серенити домой, но теперь он - Абаль, и этого ничто не может изменить. Теперь их судьбы сплетены рукой Аллаха.

- Серенити еще совсем ребенок! - Салах не сдавался. - Как я могу оставить его такого маленького и беспомощного? Тем более, всем известно, что у Джабаля омеги долго не живут. Они умирают, жада! Ты что, хочешь своему Серенити такой судьбы? Его надо забрать домой!

- Салах, успокойся! Не все белое - сало, и не все черное - финики, - жада положил руку на грудь своего внука и посмотрел взглядом человека, видевшего много горя. - Я останусь с малышом здесь столько, сколько понадобится. Поверь, Джабаль совсем не такой, каким кажется со стороны.

- О чем ты говоришь, оми? - Айюб смотрел на Айдана и не верил своим глазам. - Не ты ли пылал праведным гневом и говорил, что человек, похитивший омегу, его недостоин?

- Это судьба, сын, - Айдан вздохнул. - Они предназначены друг другу и поэтому судьба свела их на рынке. Лучше скажи, какова вероятность того, что Серенити окажется на улице именно в тот момент, когда туда впервые приехал Джабаль? И более того, что они столкнутся лицом к лицу? Не спорь с Аллахом, их судьбы предначертаны до их рождения. Джабаль никогда не стал бы свататься и участвовать в охоте на лисичку. Но Аллах решил, что они должны быть вместе, и поэтому свел их на рынке.

Айдан предпочел умолчать о том, что Серенити до сих пор невинен. Узнай это альфы, непременно начали бы войну за омежку без всяких раздумий, не считаясь со смертями и болью. Гордость вела бы их на штурм без всяких колебаний.

- Почему ты так говоришь, оми? - Айюб знал, что мудрость Айдана велика, и когда дело касается омег, то его стоит послушаться. - Почему ты считаешь, что мы должны оставить Серенити в руках альфы, которого боятся многие эмиры? Почему мы должны оставить родного ребенка в руках человека, у которого нет гарема, потому, что омеги там умирают, как мотыльки-однодневки?

- Потому что увидел его, - Айдан на мгновенье закрыл лицо дрожащими руками и, вздохнув, улыбнулся родным альфам, которые были согласны пожертвовать собой и всем что у них есть, лишь бы спасти родного ребенка. - Я увидел его. Вы смотрите на него и не видите. Вы смотрите на него и видите эмира ад Шур, а я видел альфу. Того самого альфу, который вырвет свое сердце и отдаст его супругу, если он попросит. Серенити еще не понимает, как ему повезло с мужем, но они были дыханием друг друга еще до их встречи на рынке.

- Жада, ты говоришь странные вещи, - Салах посмотрел с сомнением на омегу. - Как можно быть дыханием до встречи с избранным? Если бы я знал тебя меньше, то решил бы, что тебя подкупили или запугали. Почему ты настаиваешь на том, чтобы я оставил сына в руках того, кто ранил моего наследника?