Игры мажоров. Хочу играть в тебя - Тала Тоцка

— Я на сегодня все, парни, дальше без меня, — Топольский стягивает мокрую от пота и воды футболку, вытирает лицо и идет к выходу из поля.

А я спасаюсь бегством. Два года назад мы с Никитой так и не дошли до более откровенных ласк, чем поцелуи. И я понимаю, что в этом мое спасение. Если только поцелуи мне так трудно забыть, то что бы я делала, если бы позволила ему больше?

У меня сегодня по графику душевые и раздевалка. В техпомещении переодеваюсь в рабочую спецовку и складываю моющие средства в тележку. Раздевалки моя самая нелюбимая отработка. Зато самая денежная.

Добросовестно вымываю женскую половину и иду в сторону мужской. Еще не доходя до дверей, слышу низкий голос, затем негромкий стон.

— Эй, уборка пришла, — предварительно стучу по двери костяшками пальцев.

Я все понимаю, но до закрытия час, и мне не засчитают баллы за некачественную уборку. Тут одни зеркала протирать минут двадцать.

Распахиваю дверь и застываю.

В раздевалке Никита и Лия. Она стоит перед ним на коленях и старательно засасывает его член. Он без футболки и в расстегнутых джинсах. Явно после душа, волосы влажные, по ним капельками стекает вода.

Никита поворачивает голову, наши глаза встречаются. Совсем как недавно на стадионе. Хочется убежать, но ноги будто прирастают к полу.

— Ты... Так и будешь смотреть? — хрипит Никита, глядя на меня в упор. В груди разгоняется тупая боль, из глубины поднимается волна жара и ударяет по щекам изнутри. Мне кажется, они по-настоящему горят, так больно.

Любому ясно, что тут нет никакой Игры. И никаких «полных прайсов». Лия даже причмокивает от удовольствия.

Отворачиваюсь и затаскиваю тележку, чувствуя на себе прожигающий взгляд. Как ни стараюсь себя убедить, что мне все равно, ничего не получается.

Мне не все равно. Мне хочется схватить Лию за волосы и оттащить от Никиты, а его самого отхлестать мокрым полотенцем, которое небрежно брошено рядом на стуле.

Мир угрожающе расплывается, но я ни за что не позволю себе разреветься перед Топольским. Делаю над собой усилие, сглатываю и говорю с деланым безразличием:

— Давайте быстрее, у меня из-за вас весь график сбивается.

— Подождешь, — цедит Никита, не сводя с меня злого, колючего взгляда.

Дергает Лию за волосы, собранные на затылке, и начинает с остервенением вколачиваться в ее рот. Она беспомощно хватается за его ноги, за ремень на джинсах, а его лицо искажается гримасой, которая меньше всего похожа на удовольствие.

Почему я на это смотрю, не знаю. Мазохистка, наверное.

Сжимаю в руках салфетку для стекол и бутылку с моющим средством. Ладони потеют, хочется их вытереть, но как это сделать в резиновых перчатках?

Я не догадываюсь, я точно знаю — Топольский сейчас сливает в Лию то возбуждение, которым упирался в меня на стадионе.

От этого делается еще хуже. Чувствую себя фотографией в порножурнале, на который каждый может передернуть. Никита вдавливает Лию в свой пах так, что она упирается в него носом. Затем резко отстраняется, обтирает член ее волосами и застегивает джинсы.

С трудом подавляю рвотный рефлекс, хочется закрыть ладонями рот. Но продолжаю стоять как столб, комкая рукой салфетку.

Где-то на краю сознания отмечаю, что впервые увидела член Никиты. И он действительно большой, я не ошибалась. Подавляю истерический смешок — боюсь, потом не смогу остановиться.

Топольский снимает со стула полотенце, забрасывает на плечо и идет к выходу. На меня он больше не смотрит. На пороге останавливается и говорит, не оборачиваясь:

— Уезжай. Здесь тебе не место.

Выходит из раздевалки, его шаги гулко звучат в коридоре. А в моей душе оставляют грязные несмывающиеся следы.

— Кит, подожди, — Лия сипло зовет, вытирая рукой рот, и поспешно поднимается с пола. Окидывает меня пренебрежительным взглядом и выбегает из раздевалки.

Подхожу к зеркалу, смотрю на свое отражение. На щеках горят лихорадочные пятна, глаза красные, губа прокушена. Облизываю ранку.

Он говорил, что у нас с ним все будет. Что он будет любить меня как никто никого не любил. И наш первый раз мы оба запомним на всю жизнь.

Забрызгиваю зеркальную поверхность плотным слоем пены и ожесточенно тру салфеткой, словно хочу стереть из своей памяти, как только что здесь кончал Никита. Не со мной.

глава 8

Маша

«Ромашка, ты куда пропала?»

Читаю сообщение Демона во всплывающем окне и отбрасываю телефон. Я лежу на кровати и тупо смотрю в потолок. Оливка ушла на вечеринку, мне сюда слышно, как там зажигают. А мне не хочется ни вечеринок, ни веселья.

Ничего.

Может, Топольский прав, и мне лучше отсюда уйти? Но тогда я потеряю еще один год. Я уже два потеряла из-за операции. И потом, пусть я иду почти впритык, но у меня получается отрабатывать учебу. Даже не скажу, что валюсь с ног от усталости. И для меня уж точно легче работать в кафетерии, чем ходить на вечеринки.

Я ничего не вижу в них плохого, просто это не мое.

Мне главное продержаться в таком темпе год, это вовсе не кажется нереальным. Андрей говорил, со следующего года сможет мне помочь с оплатой. Может, я сумею найти подработку дистанционно. Я слышала, многие наши студенты со второго курса уже могут выполнять мелкие заказы.

Так почему я должна уходить из-за прихоти одного свихнувшегося от безнаказанности мажора?

«Ромашка, что-то случилось?»

Снова Демон. Мне не хочется ни с кем разговаривать, но игнорить Демона нечестно.

Открываю чат и пишу:

«Почему вы такие?»

«Кто мы?»

«Парни»

«Тебя кто-то обидел, Ромашка?»

«Нет. Просто не понимаю, как можно получать удовольствие от чувства собственного превосходства»

«Ты ничего не путаешь? Точно от этого?»

«Не путаю. Я видела»

«Расскажи мне, Ромашка. У тебя что, на глазах кто-то трахался?»

Хмыкаю. Дрон в раздевалке точно не летал. Они вообще не могут летать на территории студенческого городка, это запрещено правилами. Значит снова чертова интуиция?

«Я угадал?»

«Не совсем. Но суть та же»

«И зачем же ты смотрела?»

Медлю с ответом. А и правда, зачем? Не хотела показать Никите, что меня это задело? Это в первую очередь.

Очень жалею, что не хватило силы воли начать убирать, не обращая на них внимания. К примеру натирать зеркало, напевая песенку. Это был бы, конечно, топчик. Вместо этого стояла и