Три сестры: Вера - Ирина Михайловна Комарова

Из своей комнаты неторопливо и величественно, как испанская каравелла, выплыла мать Веры.

– Я ведь предупредила сразу, что никаких мужчин ты сюда приводить не будешь. Я все понимаю, но у меня не дом свиданий!

– Э-э-э… – поежился Павел, – добрый день, Софья Николаевна.

– Мама, ты что, не узнала, – шагнула вперед Вера. – Это же Паша!

– Паша? – Софья Николаевна внимательно осмотрела его, хотя Павел был уверен, что женщина узнала его в первую же секунду, еще со спины, да и Вера с мальчишками обращались к нему совсем не шепотом. – Действительно. Давно тебя не видела.

– Да как-то так все… – Он неловко развел руками, надеясь, что мысль «и еще бы сто лет не видать!» не слишком четко отражается на его физиономии.

– Бабушка, – позвал Володя, – а можно мы здесь железную дорогу разложим? Дядя Паша привез, вот она.

– Разумеется, нет. – Софья Николаевна даже не взглянула в его сторону. – У вас есть комната, будьте добры устраиваться там.

Мальчишки печально переглянулись и уставились на коробку. В комнате стояла узкая односпальная кровать, складной диван, двустворчатый шкаф, маленький письменный стол и два стула… свободного места на полу почти не оставалось.

– Нормально, пацаны, – подмигнул им Павел. – Эту штуку можно сделать в несколько ярусов, там инструкция есть. Вон, на коробке рисунки разных вариантов. – Вовка, напряги свой инженерный талант!

Мальчишки молча закивали, развернулись и скрылись в комнате.

– Ну что же мы стоим. – Софья Николаевна по-хозяйски забрала у Веры розы. Повертела в руках и вернула дочери, равнодушно заметив: – Какая прелесть. Банально, конечно, и сорт нестойкий. Поставь в воду и брось кусочек сахара, может, хоть пару дней продержатся. Отнесешь ко мне в комнату.

Вера молча взяла цветы и пошла на кухню.

– Вера, ты что, даже чаю гостю не предложишь?! – в спину ей прикрикнула Софья Николаевна. – Я слышала, мальчики что-то про торт кричали… Кстати, они ужасно себя ведут, совершенно невоспитанные дети. Мне было бы стыдно, если бы мои…

– Паша, действительно, проходи, присаживайся, – перебила ее Вера, нервно махнув в сторону дивана. – Я сейчас, только цветы в воду поставлю! Паша, кофе выпьешь? Мама, ты же составишь нам компанию?

– Пожалуй, не откажусь, – благосклонно кивнула Софья Николаевна. – Только завари, будь добра, мой зеленый с жасмином, возьми в шкафчике. Кофе у тебя отвратительный, а пить то сено, которое ты называешь чаем, я тем более не могу.

– Хорошо.

– Паша тоже будет зеленый с жасмином. И себе можешь сделать, я разрешаю.

– Хорошо, мама, спасибо. – Вера наклонила голову и скрылась на кухне.

Павел посмотрел ей вслед, перевел взгляд на плотно закрытую дверь, за которой скрылись мальчишки, потом на окно, за которым стоял старый тополь… смотреть на Софью Николаевну ему совершенно не хотелось и разговаривать с ней тоже. Не то чтобы он это демонстрировал, но скрывать свои чувства у него всегда получалось плохо. Впрочем, Софью Николаевну такие мелочи, как чья-то неприязнь, никогда не останавливали, скорее вызывали что-то вроде азарта, желания достать собеседника, чтобы он, как ни старался сдержаться, все-таки вышел из себя.

– Ну, рассказывай, как у тебя дела? Ты все в Санкт-Петербурге? – Название города она выделила и произнесла даже с каким-то придыханием, давая понять, что если к мальчику Паше, живущему с ней в одном городе, она относилась в лучшем случае с равнодушным презрением, то к Паше, который приехал с берегов Невы, готова проявить некоторый интерес.

– Да, в Питере, – коротко кивнул он, старательно разглядывая тополь. – Живу, работаю.

– Как интересно!

Ему показалось или в интонациях женщины действительно мелькнула легкая насмешка?

– А как семья? Жена, дети?

Павел отвлекся на Веру, которая тихой тенью скользнула в комнату, расстелила на полированном столе салфетки, поставила чашки и снова скрылась на кухне.

– Жена? А я не женат. Детей, соответственно… – Он не договорил, выразительно пожав плечами, и снова уставился на тополь.

– Так ты что же, один живешь? Или родители с тобой?

Паша замер на мгновение и наконец посмотрел на женщину, которая задала этот вопрос.

– Жа… – едва не оговорился он, – то есть Софья Николаевна, мои родители умерли шесть лет назад. Сначала мама, потом папа. Рак.

– О. – У нее все-таки хватило совести немного смутиться. – Наверное, Вера говорила мне об этом, но я как-то… извини. И мои соболезнования, разумеется. Смерть близких, это так печально.

– Спасибо, – коротко кивнул Павел.

– Еще и рак… Врачи говорят, что это не заразно, но все равно неприятно, ты согласен? Тем более когда вот так, двое сразу… мысли всякие появляются ненужные.

Павел снова пожал плечами и отвернулся к окну. Уж что-что, а болезнь и смерть своих родителей он с этой женщиной обсуждать не собирался. Впрочем, ее эта тема тоже не особенно интересовала.

– А как у тебя там с жильем? Снимаешь квартиру?

– Нет, купил свою.

– Ипотека, разумеется?

– Да.

Снова появилась Вера, принесла торт и поставила его в центре стола.

– Ну что ты прямо в коробке его притащила? Переложи на блюдо и не вздумай сама резать, ты не сумеешь. – Софья Николаевна повернулась к Павлу: – Не понимаю, как она в доме хозяйство вела? Ничего ведь не умеет, убожество какое-то. А гонору-то, гонору… ты ведь в курсе, что она отчебучила?

Он не ответил. Листочки на тополе только проклюнулись, мелкие совсем, зелененькие, одно удовольствие на них любоваться! Софья Николаевна сделала паузу и, только дождавшись, когда дочь вернется с тортом, уже переложенным на большое красивое блюдо, сказала:

– Ведь жила, горя не знала, как сыр в масле каталась! Ну, подумаешь, сбегал Сергей раз-другой налево – и что? Это разве причина, чтобы мужа бросать? Да все так живут, в каждой семье так! Разве что мужик особо ленивый попадется, так от такого и в собственной постели толку нет. А Верка дура. Главное, столько лет Сергею в рот глядела, а потом вдруг раз – и все вдребезги!

– Мам, хватит уже, – тихо попросила Вера. – Давайте чай пить. И ты хотела торт нарезать.

– Да, все приходится самой делать. – Софья Николаевна тяжело поднялась с дивана и подошла к столу. Осмотрела внимательно, не нашла к чему придраться и покачала головой: – Ладно, сойдет. Паша, ты что там приклеился? Иди сюда. А ты, Вера, смотри, как надо. Учишь тебя, учишь… – Она взяла большой нож с широким лезвием и, не примериваясь, действительно очень ловко и аккуратно отрезала от торта три больших абсолютно одинаковых куска. Опустилась на стул и небрежно махнула Вере: – Раскладывай.

– Может, мальчишек тоже позвать? – заикнулся было Павел,