Зачем нам любовь. Том 1 - Маргарита Дюжева

ли болезненно. И мне никак не удавалось совладать с этими ощущениями. Оставалось только успокаиваться мыслями, что все это временные глупости и нервы. Надо просто перетерпеть.

Из офиса уходила в смятении и растерянности.

Однако это быстро прошло, потому что на второй работе меня ждала не такая теплая реакция. Когда я принесла заявление в кабинет директора — Валерия Михайловича, он вместо того, чтобы просто поставить подпись, начал на меня орать.

— Ты сдурела что ли? Какое увольнение? — демонстративно порвал мой листок, — не буду я этого подписывать. Хватит того, что шел тебе на встречу и ставил только вечерние смены.

— Вы понимаете, я вышла замуж и мой муж…

— Да мне плевать! Замуж ты вышла или родила. У нас работников не хватает! Так что даже не заикайся на эту тему.

Очень неприятный мужик. Невысокого роста, волосатый, как обезьяна, грубый, с масляным взглядом. Девчонки даже поговаривали, что он к ним приставал. Я, к счастью, такой участи миновала — видать, тощие измученные девы были не в его вкусе — но в его присутствии всегда чувствовала себя, как не своей тарелке.

Но сегодня я вдруг поняла, что мне плевать – странное ощущение тепла и уверенность, что я не одна, и что теперь меня есть кому защитить, затопили по самую макушку.

Я вспомнила утренние слова Ремизова и повторила их почти бывшему начальнику:

— Крепостное право давно отменили.

Зло блеснув глазами, он поднялся из-за стола и двинулся на меня:

— Вот значит, как заговорила? — чем ближе он подходил, тем отчетливее становился неприятный запах изо рта, — перед кем-то ноги раздвинула и осмелела?

— Следите за речью.

— Ты меня еще учить будешь, что говорить? В моем магазине?

— Не важно где. Следите за речью, — холодно повторила я.

— А то что? Муженька своего натравишь? Да я десяток таких как он на одном месте вертел!

Очень я сомневалась, что владелец задрипанного продуктового хоть когда-то имел дело с людьми уровня Ремизова.

— Это вряд ли. Вернемся к теме моего увольнения. Если вы не подпишете заявление, я все равно уйду. Даже если будете орать и удерживать силой.

— А знаешь, что? — он осклабился в противной ухмылке, — можешь увольняться. Только с недостачей расплатись и катись на все четыре стороны.

— У меня не было недостачи.

Я очень ответственно относилась к своим обязанностям. И у меня никогда! Ни разу! Не было недостач.

— Да ты что? В этом месяце только тысяч на пятьдесят. Плюс в твою смену пропало несколько бутылок дорогого спиртного. Так что...придется раскошелиться, деточка, — поняв, что угрозами меня не удержать, он принялся за шантаж, — я удержу зарплату за месяц. Под расчет ничего не получишь. Оставшуюся сумму принесешь наличными, иначе я напишу на тебя заявление.

В последнее время я жила так, что потеря лишнего рубля была трагедией. Убивалась на двух работах, откладывала каждую копейку на лечение матери, отказывая себе во всем. Поэтому в первую секунду меня захлестнула паника и страх, на который директор как раз и рассчитывал. Заметив, как я побелела, он ослабился еще сильнее, демонстрируя некрасивые зубы. Между передними двумя застрял кусочек мяса от ужина…

— Ну что, Есения? Увольняешься? Или передумала?

Будь я одна, я бы отступила. Но теперь…

Теперь я достала из кармана телефон и набрала номер мужа.

***

Он ответил практически сразу:

— Да, Есь.

На заднем плане рабочий гул людских голосов, а сам муж – непривычно строгий и собранный.

— Марат, извини, что дергаю. У меня проблемы с увольнением. Начальство сказало, что повесит на меня все недостачи, если надумаю уходить, — сказала я, глядя Валере прямо в глаза.

После моих слов, его и без того не слишком приятную физиономию перекосило от лютой злости. На долю секунды мне даже показалось, что он сейчас опустится до рукоприкладства.

— Трубку ему передай, — коротко сказал Марат.

Я покорно протянула телефон своему пока еще начальнику.

Его перекосило еще сильнее. И выплюнув злое:

— Я не собираюсь разговаривать со всяким сбродом, — он быстро ретировался за свой рабочий стол.

Тогда я снова поднесла мобильник к своему уху:

— Он испугался разговора.

Валера сразу завелся и побагровел:

— Кто тут еще испугался? Да, я твоего муженька запросто на части порву. Пусть только сунется. Передай ему…

— А может вы сами? Не используя женщину в качестве парламентера? — спокойно предложила я.

На самом деле я не такая смелая, как могло показаться со стороны. Скорее наоборот. Я из тех, кто предпочтет смолчать, лишь бы не обострять ситуацию. Предпочтет уйти, вместо того чтобы ввязываться в конфликт. Но сегодня меня будто подменили.

Это странное ощущение того, что я не одна…

Очень опасное, коварное, окутывающее со всех сторон. Оно пленило, несмотря на свою иллюзорность, дарило странное умиротворение и уверенность в своих силах.

Головой я понимала, что нельзя к нему привыкать, нельзя в нем растворяться. Все понимала, но как остановиться? Как провести безопасную черту и самой же не перевалиться через нее?

Это было сложно. И я шла на уступки с совестью и здравым смыслом, загоняя себя все глубже в западню.

Вот только сегодня Марат поможет и все. Дальше сама. Мне не привыкать самой. Справлюсь. Честно-честно.

Разъяренный Валерий все-таки взял телефон. Буквально выдрал его у меня из рук и гаркнул в динамик:

— Проблем ищешь, сопляк? Я тебе мигом организую. Будешь вместе со своей бабой полы на складе драить…

Я не слышала, что ему говорил Март.

Мне хватало того, что я видела, как по мере разговора менялось выражение лица у начальника:

— Да я… да ты… — он пытался что-то сказать, но в силу скудного словарного запаса, не мог. Бледнел, зеленел, с каждым мигом становясь все более ничтожным, — Да у меня… Думаешь ты такой… Между прочим…

Тем временем я прошлась по захламленному, пропахшему табачным дымом и потом кабинету. Посмотрела на барахло, сваленное на полках – какие-то бумаги вперемешку с пакетами, тут же старые зажигалки и мотки изоленты, какие-то детали, тронутые ржавчиной, и засохшие, слипшиеся карамельки в поблекших фантиках. Пластинки от комаров и бутылочки с дешевыми одеколонами. Вонючий беспорядок, идеально подходящий своему хозяину, который уже блеял в трубку не своим голосом:

— Я понял…я все понял…ясно…

Похоже, у Ремизова был талант убеждать. Потому как после разговора, Валерий нервно дернул ворот растянутой, неопрятной