Сокровище для Дракона - Александра Неярова

Император злился. Не знал, почему вообще оправдывается перед этой простолюдинкой. Что в ней такого? Стоит задержать на ней взгляд дольше положенного, и в голову лезут совсем не нужные мысли.

С таким «весёлым» настроем они отправились в путь. До ворот города добрались, покуда небо усеяли первые звёзды. Постовые, завидев приближающихся путников, направили на них острия стрел.

— Стой! Кто идёт? Чего надобно?

— Не узнаёте своего императора?

Со стен послышался громкий дружный смех.

— Ишь, любезный, ну насмешил! Наш император Хассиян как раз приступил к вечерней трапезе. Так что повёртывай отсюда подобру–поздорову! Пока ноги да кости целы!

— А тебя тут, смотрю, уважают и помнят. Так кто настоящий император? Ты или тот, который во дворце пиршествует? — не осталась в долгу наследница.

В Яне вконец вскипел гнев. Мало того, всю долгую дорогу терпел причитания девицы, так ещё и пускать не желают. Не церемонясь больше, император метнул в стражников пару силовых шаров, постовые посыпались со стен вниз головой, благо не высоко до земли.

— Ещё доказательства вам нужны? Живо позвать сюда сира Гиенви!

— Что за шум здесь? — раздался вскорости за воротами грубый бас.

— Гиенви, это я.

Образовалась гробовая тишина, а спустя минуту заскрипели механизмы подъёмной решётки и затворов, ворота отворились. В арке показался одинокий тёмный силуэт, эхо шагов звучало всё ближе, доспехи позвякивали, в лунном свете угрожающе блестели два меча на поясе. Пожилой мужчина в латах остановился в пяти метрах от пары.

— Ян, действительно ты ли это?

— Я, мой старый воин. Неужели, смеешь сомневаться?

— Теперь нет, император, — приклонил колено.

— Встань, Гиенви. Лучше вправь ума своим глупцам–подчинённым.

— Ты уж не сердись на них. Приказ они мой выполняли: отвечать так каждому, кто тобой представится. Напряженные нынче времена настали.

— Что ж, одобряю. Пойдем тогда, устали мы с дороги. Да обсудить нужно многое.

— А кто спутница–то твоя? — сир с интересом прошелся по сжавшейся фигурке наследницы.

— Вот это один из пунктов для беседы.

— Тогда идёмте скорее, поди вы голодные и озябшие. Исправить надобно.

Миновав лабиринт, что окружал город, и достигнув самого дворца, Итари с Хассияном разделились. Девушку служанка повела в купальни, отмыла, одела и накормила, потом гостью императора отвели в указанные покои и заперли. Облюбовав своё новое пристанище, Итари выглянула в окно. Дворец был огромен, множество огрей горело в окнах и в саду. Жаль только в сумерках не возможно разглядеть всего великолепия. Но ничего, на это есть завтра.

Улёгшись в кровать, с удовольствием потянулась, как же хорошо вновь ощущать мягкость чистого белья, вдыхать нежные ароматы благовоний. Хоть Ян и звал её простолюдинкой, предоставленные апартаменты говорили о другом. За это наследница была мужчине благодарна.

— Да, вот так история. Угодила прямиком в логово врага…

Пожаловалась она тишине. В ладонях сжимала кулон матери, хоть какая–то частица родного дома осталась при ней. Одинокая свеча дотлела на полке, погрузив комнату во мрак, и к Итари пришёл сон.

Тем временем Хассиян тоже привел себя в подобающий вид. Он с главнокомандующим армией уединились в библиотеке, поговорить без «лишних ушей». Не по всему городу ещё разлетелась весть о возвращении императора.

— Девятнадцать зим значит спал… — глухо произнёс Ян. В руке крутил бокал с вином, наблюдал, как медленно стекал по стенкам мутный осадок. Совсем, как и его жизнь.

— Да, правительница Сориния наложила сильное заклятье. Помнишь ваш последний разговор?

Сир Гиенви был для Хассияна, как отец родной. Вырастил с мальства, уму–разуму да воинскому искусству научил, посему крепкое доверие их связывало.

— Помню. Сказала тогда, что Древние дают мне ещё один шанс, если искуплю прежние грехи. Какие грехи? Я ведь любил её, всем своим сердцем любил. Желал быть рядом… а она с ненавистным виргином и в сон меня!

— Ну, а сейчас, что чувствуешь?

Пожилой воин с грустью наблюдал за своим императором. Сердце старика радовалось, что его мальчик наконец вернулся, но и щемило от страданий по безответной любви, что так и не спали с широких плеч того.

— Думаю, чувства мои нисколько не угасли. Всё также изнываю по ней.

— После войны у неё родилось двое детей, Сориния живёт в счастье и гармонии. Уверен, что тебе нужно это всё рушить.

— А ради чего тогда я затевал войну? Нет уж, Сора будет моей!

— Что ж, мой мальчик, каков бы ты не выбрал путь, я останусь на твоей стороне, — сказывали уста главнокомандующего, взор же серых глаз был переполнен печали.

— Благодарю, что несмотря на всё, ты остаёшься мне верен.

— А как иначе? Поди, не чужой ты мне, — похлопал по плечу.

— Что с армией? — перешел Ян к делу.

— В боевой готовности. Все эти зимы спуску я им не давал, новобранцев поприбавилось, но ты их быстро приструнишь.

— Да, старость тебя, лиса хитрого, не берет.

— Она лишь мудрости добавила, мой император, — поднял ус.

— Полно тебе. Давай расходиться. Поздно уже, а завтра дел немерено.

— Ты о той девице? Кто она?

— Сам не знаю. Странно то, что именно она–то меня и пробудила.

— Темнишь ты что–то, не договариваешь, — серые глаза Гиенви сощурились.

— Не пытайся. Пока сам в этом не разберусь, не расскажу.

Глава IV

Итари разбудило щебетание птиц на улице. Проморгавши глаза, она встала, накинула на плечи мягкий плед, оставленный вчера служанкой, и подошла к окну. Раскрыла, запуская в покои свежий ветер вместе с разнообразными ароматами гор. А какой открывался вид при свете дня, точнее утра!

Дворец поражал великолепием, намного краше, чем её родовой. Башня, в которой девушка находилась, позволяла рассмотреть не только большую часть территории города, но и то, что располагалось за горным хребтом — обширные равнины и холмы, просеки и луга, какое–то малое поселение и край моря, разлившего свои бескрайние воды.

Неожиданно сбоку от окна громко защебетали птицы: ласточкино гнездо, в котором ещё не оперившиеся птенцы приветствовали свою мать, принесшую им лакомство в виде червячков. Картина умиляла.

— Так вот, кто потревожил мой сон, — улыбнулась, — ну не страшно, нечего бродить в царстве сновидений, когда вокруг полно врагов.

Взгляд