Танец первой жены - Полина Зорина

В таких невеселых раздумьях меня застал Расул. Я так сильно ушла в переживания, что не сразу услышала стук.

Я слабо отозвалась.

Расул вошел с огромной кружкой чая в руках, окинул взглядом смятые бумажные платочки, лежащие на кровати.

– Выглядишь так себе.

Я не ответила.

– Мама сказала, что ты заболела.

– Как она?

– Чихают на пару с Айзой. Она забрала ее к себе в комнату. А отец переселился на диван в гостиную. Пей чай, – он аккуратно поставил кружку на тумбочку и, взяв с нее электронный градусник, протянул мне: – Мерь.

– Я недавно измеряла. Все в порядке.

– Не спорь со старшими. Я выйду и подожду.

– Ты вообще не можешь здесь находиться. Хальва.*

– А так? – он отворил дверь нараспашку. – Мать и отец знают, что я сейчас у тебя. Они знают, что я никогда не позволю себе ничего предосудительного. Но если тебя и это не устраивает, я приглашу кого-нибудь из тетушек, чтобы поухаживали за тобой.

– Не надо, – слишком поспешно ответила я. – Я сама справлюсь.

Он вышел в коридор, а я, вздохнув, расстегнула пуговицы на платье и сунула градусник под мышку.

Градусник запищал быстро. Не прошло и минуты. Я подержала еще немного. Посмотрела на цифры, хотела скинуть.

– И не думай об этом, – прочитал мои мысли Расул. – Ты готова? Я вхожу.

– Ни о чем я не думала, – пробормотала я, поспешно застегивая пуговицы. – Входи.

Расул вошел быстрым шагом, забрал градусник, посмотрел на табло, нахмурился.

– И это ты называешь все в порядке? Выпей таблетку.

– Я тогда не смогу кормить Лейлу, – запротестовала я.

– Если температура еще хоть немного поднимется, ты вообще ничего не сможешь, будешь лежать пластом.

Расул прав.

Вздохнув, распечатала таблетку, запила чаем.

– Допивай до конца.

– Я допью позже, – посмотрела на пол-литровую кружку с сомнением.

– Сейчас. Не уйду, пока ты не допьешь.

Раньше я не замечала таких садистских наклонностей у Расула. Сложил руки на груди и смотрит на меня как надзиратель.

Я сделала еще несколько мелких глотков. Чай с лимоном и медом. Такой всегда готовила Руфина, когда кто-то дома болел.

– Вкусно, – похвалила я.

– Сам делал. И тебе, и маме с племяшкой. Айза не оценила. Сказала, что кислятина, – улыбнулся Расул. – Но мы с ней договорились на новую куклу.

– Ты ее балуешь, Расул.

– А кого мне еще баловать? Пей давай, не заговаривай мне зубы.

– Можешь идти, я допью.

Он развернулся, но вместо того, чтобы уйти, уселся на пороге, опершись спиной о дверной косяк.

– Так и будешь сидеть?

– Хочешь от меня избавиться, пей быстрее, – усмехнулся он.

Пришлось вливать в себя теплый чай. В туалет потом не набегаешься.

– Лимон можешь не есть, – бросил он, убедившись, что кружка опустела.

– Ну, спасибо за такую милость, – буркнула я.

– Не благодари, – подмигнул он и забрал кружку из моих рук.

Расул ушел, а я осталась с чувством тепла в душе. Или это просто следствие жара? Кто ж разберет?

Глава 11

За день я вымоталась, хотя практически ничего не делала. Каждый шаг мне давался с трудом. Кости буквально выворачивало, а голова гудела как чугун. Всякий раз, когда я спускалась по лестнице, чтобы сделать смесь для Лейлы, думала, что свалюсь по пути.

Все же я умудрилась приготовить ужин, простой мясной суп, но это лучше, чем ничего.

Как назло, Лейла вела себя беспокойно, она хныкала и сучила ножками. Видно, смесь ей не очень подошла. Я боялась долго держать ее на руках, чтоб, не дай бог, не уронить. В силу своих рук я уже не верила.

К вечеру я так умоталась, что просто отрубилась, как только Лейла уснула.

Спала я беспокойно. Мне снились кошмары. Как будто наш дом горит, а я метаюсь в огне и не могу найти выход. Мне было очень жарко, не хватало воздуха. Где-то навзрыд кричала Лейла, а я не понимала, откуда доносится ее голос.

Потом все стихло. Что-то прохладное коснулось моего лба, потом щеки. На губы надавило твердое.

– Пей, милая, пей, – тихий голос уговаривал меня.

Я сделала глоток. Вода.

– Теперь таблетку. Аккуратно, не подавись.

Для сна ощущения были довольно реалистичными. Но как бы я ни пыталась, рассмотреть того, кто напоил меня, ничего не получалось.

А потом что-то легкое невесомое, как крыло бабочки, коснулось моих волос. И кошмар отступил.

Меня разбудил звук шагов. Явно старались не шуметь, но у меня после родов слух обострился донельзя.

С трудом разлепила веки. Солнечный свет больно ударил по глазам.

Уже утро?

Я подскочила в кровати.

Возле дверей стоял Расул.

– Доброе утро, соня.

– Что ты здесь делаешь? – я натянула одеяло до подбородка. – Хальва!

– Угу.

Такого бесцеремонного поведения от него я не ожидала. Интересно, который час? Кормление! Я же не вставала ночью, чтобы ее покормить.

Тишина настораживала. Она же голодная! И сейчас должна кричать, требуя еду.

Липкий страх за ребенка опутал меня.

Я вытянула шею, заглядывая в люльку.

– Ее там нет. Она сыта и спит в моей комнате.

– Но как? – я хлопала глазами. – Зачем?

– Ночью она ревела на весь этаж. Что мне оставалось делать?

– Я ничего не… – хотела сказать «не слышала», но осеклась. Я все слышала, только не смогла проснуться.

– Знаю. Ты была горячая как печка. Даже бредила. Маму звала. Я дал тебе лекарство.

– Ты был здесь один? Ночью? Но это же…

– Хальва? Нет. Если человеку грозит опасность, то спасение жизни в приоритете. Неужели если бы мне было плохо, ты не стала бы мне помогать, чтоб не нарушить правила?

– Стала бы. Но это другое… – пробормотала я, уставившись на свои колени.

Он усмехнулся.

– Спускайся к завтраку, – захлопнул за собой дверь.

Он гладил меня вчера по голове. Называл милой. Или мне это приснилось?

Нет. Расул не такой. Он никогда бы не позволил себе неподобающего поведения. Это у меня все перепуталось, кошмар и явь.

Но чем больше я убеждала себя, что этого не было, тем сильнее сомневалась.

За завтраком собралась вся семья. Руфина выглядела измотанной, а Айза щебетала как