Секрет наследницы - Барбара Картленд

Поскольку времени хватало на уборку только в одной комнате, они взялись за гостиную. Джон помогал Рене и оказался более ловким, чем она предполагала.

— Это служба на флоте, — сказал он. — Приобретаешь кое-какие навыки ведения домашнего хозяйства.

Граф пришел к Рене в кухню выпить чаю, когда та колдовала над закусками, которыми собиралась угощать гостей.

— Расскажите мне больше о мистере Уингейте, — попросила она.

— Его личность окружена некой таинственностью. Никто точно не знает, откуда он родом и где достал деньги, на которые начал свое дело. Ходят слухи, что его даже зовут не Уингейт, но никто не знает, правда ли это. С чего бы ни начал, он заработал огромное состояние на американских железных дорогах.

— То есть, он американец?

— Не обязательно. Просто в этой стране о нем впервые услышали, когда он появился там с деньгами, вложил их в железную дорогу и сколотил состояние, подкрепленное, как говорят, браком с американской леди при деньгах. Она умерла несколько лет назад. Потом он приехал в Англию и стал инвестировать в местные железные дороги. Возможно, он искал нетронутую целину, чтобы развернуться еще шире, а может, начинал в Англии и захотел вернуться к истокам, но…

— В общем, никто не знает, — закончила за него Рена.

— Именно. Здесь он заработал еще одно состояние, а потом с дочерью отправился путешествовать. Я встретил его в Индии восемнадцать месяцев назад, когда мой корабль стоял на якоре в Бомбее. Он один занял весь отель «Радж» и соревновался с местным махараджей, кто потратит больше денег и с большей помпой. Он закатил бал для своей дочери Матильды. Я слышал, что он пригласил даже вице-короля^{3}, но получил вежливый отказ, что привело его в ярость. Честно говоря, европейских гостей было маловато, потому что Уингейта никто особо не любил. Он пополнил число гостей, разослав приглашения старшим офицерам моего корабля «Ахилл». Так я и оказался на балу. Он использует в письме такие выражения, будто мы закадычные друзья, но это была наша единственная встреча. Я много слышал о нем, но гораздо больше мне сказало молчание.

— Молчание?

— При упоминании о нем люди замолкают. Как птицы, когда на горизонте появляется ястреб. Он достаточно богат, чтобы купить все в этом мире, — по крайней мере, он так думает. Беда в том, что Уингейт слишком часто оказывается в этом прав. Многие люди продают что угодно, если цена оказывается достаточно высока, и теперь он не представляет, что ему кто-то может сказать «нет».

— А сама молодая женщина хочет за вас замуж? — тихо спросила Рена. — Что она за человек?

— Я видел ее только однажды, на балу, и у меня не сложилось какого-то определенного впечатления о ней.

— Она хорошенькая? — спросила Рена, сосредоточенно замешивая тесто для кекса.

— Не очень. Она тихая, и некоторые мужчины могли бы счесть это обворожительным. Но я… не знаю… Она не для меня. Мне нравятся более разговорчивые женщины.

— В таком случае вы отличаетесь от большинства мужчин, — с улыбкой заметила Рена. — Они, как правило, предпочитают леди, которые помалкивают и предоставляют возможность говорить им.

— Неужели? — Граф вопросительно поднял бровь. — И могу я поинтересоваться, каким образом вы получили такие обширные познания?

— От матери, — рассмеялась девушка. — Которая, без сомнения, получила их от своей матери. Джентльмены не любят болтушек… Джентльмены не любят женщин, которые выставляют напоказ свои взгляды, особенно, если эти взгляды противоречат их собственным… У настоящей леди вообще нет своих взглядов… и так далее.

— Господи! Что за скукотища! Должен признаться, это очень похоже на Матильду Уингейт. Бедняжка! Не хочу ее обижать. Она будет идеальной женой для мужчины с другим характером, нежели у меня.

— Мне ее жаль, — сказала Рена. — Возможно, она понятия не имеет, что затевает ее отец.

— Может быть. Вполне могу представить, что он не удосужился поставить ее в известность. Если этот человек строит планы, чувства других людей для него — просто лишний довесок. Он даже не представляет, что есть вещи, которые нельзя купить за его деньги.

Рена вздохнула.

— Боюсь, что в мире огромное множество таких людей, — сказала она. — Папа говорил, что, хотя мы и бедные, всегда должны ценить прекрасное в жизни.

— Например? — спросил граф так, будто ее слова пробудили в нем любопытство.

Рена улыбнулась.

— Солнце, луну, звезды, — ответила она. — И еще очень много других вещей. Так много, что не перечесть.

— Только вы могли так ответить, — сказал ей граф. — Я начинаю думать, что вы принадлежите не реальному миру, а волшебному кресту, который показали мне в лесу. А еще солнечному свету, который (о чем вы, быть может, не знаете) превращает ваши волосы в золото.

— Нельзя, чтобы мистер Уингейт слышал от вас такие речи, — укорила девушка. — Я-то понимаю, что они ничего не значат, а вот он не поймет.

Джон посмотрел на Рену и хотел что-то сказать, но сдержался. Потом резко выдохнул.

— Точно! Я скажу, что вы моя жена.

— Джон, будьте благоразумны!

— А вы бы не хотели стать моей женой? — его голос прозвучал обиженно.

— Если не будете осторожны, то окажетесь помолвленным со мной, а потом я подам в суд за нарушение обещания, и тут-то вам придется несладко.

— Только если я попытаюсь отказаться от слова. А если я буду настаивать на браке с вами? Что будете делать тогда вы?

— Не смешите меня, когда я взбиваю яйца, — взмолилась девушка. — Это опасно.

— Да, вы только что брызнули ими мне в нос. И все-таки вы не смогли бы судить меня за нарушение обещания.

В его глазах бегали лукавые огоньки.

— Неужели, сударь? И часто вы спрашиваете девушек, не хотят ли они «стать вашей женой»?

— Каждый день, — уверил Джон. — Но всегда удостоверяюсь, что нет свидетелей. Тогда они ничего не смогут сделать, если я окажусь подлецом и исчезну.

Рена потеряла дар речи.

Граф ухмыльнулся при виде ее возмущенного лица.

— Я научился этому у одного товарища по команде, — сказал он. — Парень добился немалых успехов по этой части. Откровенно говоря, я думаю, что он поступил во флот, спасаясь от какого-нибудь разъяренного папаши.