Когда родилась Луна - Сара А. Паркер

Бледным.

При мысли о том, что я проснусь рядом с ним, прижму его к себе, чтобы согреть, но обнаружу, что это не так. Что он такой же холодный, как наша маленькая снежная пещера, и что его глаза вовсе не закрыты. Они широко открыты и не моргают, как бы сильно я его ни трясла.

Кричала на него.

Умоляла его.

Так же, как я умоляла Фэллон.

Я не могу этого сделать. Я не могу потерять кого-то еще.

Именно поэтому мне нужно свалить отсюда. Сейчас.

Я снова смотрю на его ресницы, представляя, как наклоняюсь вперед, чтобы поцеловать их ― нежно и медленно. Представляю, как утыкаюсь носом в его шею, вдыхая его запах. Представляю, как прижимаюсь лбом к его лбу, говорю ему три слова, которые, как я знаю, Эллюин чувствовала всеми фибрами своего существа, запечатлеваю прощальный поцелуй на его щеке… Иди, Рейв.

Сердце сжимается от мучительной боли, когда я отвожу взгляд, убираю его руку в сторону и сажусь. Я погружаюсь в себя и начинаю избавляться от всех теплых, блестящих слоев памяти, которые могли бы вызвать у меня желание остаться и пережить этот сон прошлого снова, и снова, и снова.

Вечность.

Рука Каана обхватывает меня за талию, возвращая в настоящее. Он с силой прижимает меня к своей груди, заключая в объятия.

― Что…

― Аврора все еще цветет, ― бормочет он мне в затылок, его голос хриплый ото сна.

Несмотря на то что я хмурюсь, мое тело подстраивается под его фигуру, словно мы созданы друг для друга.

Чтобы двигаться вместе.

Любить.

― Ты не можешь этого знать, ― усмехаюсь я, и еще одна молния озаряет комнату.

― Так и есть, ― говорит он, устраиваясь рядом со мной так, будто намерен снова заснуть. ― Ты просто не видишь из-за всех этих облаков.

Я вздыхаю.

По мне, так это полная чушь. Отличный повод растянуть удовольствие и отложить болезненный момент. Но я занимаюсь этим уже черт знает сколько времени, и все, к чему это привело, ― это к тому, что я оказалась на этом большом, удобном тюфяке с мужчиной, уткнувшись носом в его ладонь.

Потакая любви, которую я никогда не смогу сохранить.

Это жестоко.

Я жестока.

― Мне нужно идти, Каан.

― Я прекрасно осведомлен о твоих намерениях, Рейв. Но, как я уже говорил, прежде чем ты заснула, сначала нам нужно серьезно поговорить.

Я застываю на месте, внутренне ругаясь.

Я надеялась, что он забыл.

Он отрывает лицо от моей шеи и приподнимает голову так, что я смотрю на него, ежась под испепеляющим взглядом его серьезных глаз.

― Мы можем либо сделать это сейчас, либо продолжать притворяться еще какое-то время. Выбор за тобой.

Я хмурюсь.

― А если я не хочу вести этот разговор, о котором ты говоришь? Никогда? Он пожимает плечами.

― Тогда тебе придется убить меня перед отъездом из Домма. Все просто. Иначе я буду ходить за тобой по пятам до конца вечности, пока ты не решишь, что готова взглянуть в лицо своему прошлому.

Я физически отшатываюсь, как будто он ткнул меня заточкой и слегка задел жизненно важный орган.

― Ты ужасный.

Его улыбка мягкая. Даже нежная.

― Я ужасный мужчина, который любит тебя, Рейв. Который хочет для тебя самого лучшего, даже если это не самое лучшее для меня. ― Улыбка сходит на нет, глаза темнеют, он делает паузу, словно подбирая слова. ― Есть… другие, кого касается твое внезапное возвращение. Одного в особенности. Ты должна знать правду.

Я открываю рот и закрываю его, пораженная твердостью его взгляда. Такую же твердость я видела в его глазах, когда он спрыгнул со спины Райгана в кратере на Болтанских равнинах.

Кем бы ни был этот другой, я почти уверена, что он готов рубить ради него головы. Значит, без разговора мне отсюда не выбраться. Тем более что я потеряла свое преимущество, чтобы понежиться и послушать колыбельную.

Кто я? Доза любви из прошлого превратила меня в нечто мягкое, податливое и… глупое.

― Мне это не нравится.

― Я знаю, что нет, ― бормочет он, потянувшись вверх, чтобы заправить прядь волос за мое обрезанное ухо. ― Боли роста называются болями не просто так.

Это мне тоже не нравится. С меня достаточно боли.

Я даже немного устала от нее.

― Так что будем делать, Лунный свет? Ты в настроении слушать?

Определенно нет.

Еще немного блаженства с мужчиной, который смотрит на меня так, будто я сотворила небо, или разговор о моем болезненном прошлом, который, вероятно, больше разрушит, чем построит?

Даже не о чем думать.

― Скажи мне, ― размышляю я, снова погружаясь в нашу похотливую иллюзию, словно падая в облако, ― чем мы… занимались в этой комнате, когда просыпались до восхода Авроры?

Каан прижимается ко мне, из его груди вырывается хриплый звук, а глаза пылают.

― Мы не снились тебе в этом доме?

Да.

― Нет.

Он вскидывает бровь.

― Правда? Потому что ты утверждала обратное, когда выпила четыре рюмки и тебя носило по танцполу под задорную джигу в куполе Боггита.

Мои щеки пылают.

Конечно, говорила.

Он запускает пальцы под бретельку моей ночной сорочки, спускает ее вниз по плечу, целует ключицу, пробуждая во мне чувства.

Расслабляя мое тело.

― Скажи мне, Рейв… ― Еще один нежный поцелуй касается моей шеи, а его следующие слова раздаются у моего уха. ― Как я трахал тебя в твоих снах?

ГЛАВА 78

Между моих ног разливается тепло.

Я закусываю нижнюю губу, пока в голове проносятся яркие воспоминания…

То, что я прожила когда-то.

Воспоминания о том, как мы вместе кувыркались между простынями, смеялись.

Любили.

Воспоминания о том, как он доводил мое тело до предела наслаждения, которого можно достичь только тогда, когда сердца бьются синхронно, в порыве страсти. Я никогда не думала, что это возможно, пока не увидела это во сне.

Одна из причин, по которой мне было так трудно уйти, и в то же время я так отчаянно хотела это сделать, что разрывалась на части. Не в силах сдвинуться с места.

И вот мы здесь.

Я, как очарованный дракон, пытающийся вырваться из атмосферы

Каана. А он… Он.

Черт.

Мысль о том, что я чуть не перерезала горло этому мужчине, пробирает меня до костей.

Каан тянет бретельку