Суженая императора - Наталья Юрьевна Кириллова

о Мадалин, изгонять её из мыслей. Не потому, что ревность выпустила ядовитые свои когти, нет. Я не могу да и не желаю рассматривать императорскую фаворитку как соперницу за сердце и внимание Стефана, но я начинаю бояться за Миреллу, бояться того, что может предпринять Мадалин в своём стремлении сохранить за собою прежние позиции. Я не юная фрайнэ из четвёрки избранных, я старше каждой из них, у меня есть Мирелла и кровь моя не так чиста, как должно суженой государя. И пусть для Стефана я всего лишь шанс, возможность, пусть он готов обвенчаться со мною, исходя из того же долга, что вынуждал его раз за разом избирать новых дев жребия, но он ведёт себя со мною чуть иначе, обращается не так, как обращается с любой фрайнэ из четвёрки, и одно это уже может явиться для Мадалин серьёзным поводом для тревоги. А я не хочу бояться, ни за дочь, ни за себя. Не хочу страшиться ни Мадалин, ни кого-либо другого в этом дворце.

Третий прибор появляется на столе следующим вечером. Стефан подчёркнуто любезен, сдержан сильнее обычного, даже отстранён и оживает, лишь когда обращается к Мирелле. Наивнимательнейшим образом выслушивает девочку, рассказывает ей что-то своё, нейтральное, невинное, что можно поведать ребёнку её лет. Мы с ним едва обмениваемся дюжиной слов, никак не объясняя друг другу внезапную обоюдную холодность. После ужина Стефан и Мирелла по обыкновению удаляются в её комнату, а я дожидаюсь, пока слуги уберут со стола и уйдут, чтобы можно было взяться за схемы, не опасаясь недоброго взгляда через плечо или поверх бумаг. Просматриваю собственные наброски, сверяюсь с чужими чертежами, вношу поправки, зачёркиваю и подписываю заново. Иногда останавливаюсь, гляжу на огонь в камине, не уверенная, что вскоре вообще смогу заниматься артефактами, а не вышивкой. Быть может, мне удастся помогать обители хотя бы на расстоянии, поддерживать их всем, чем смогу, – благотворительность издавна полагалась занятием богоугодным, уместным для фрайнэ высокого рода. Но кто дозволит жене императора возиться с артефактами, словно нечестивой колдунье, скрывающей дар от ока Заката? Кто разрешит самой собирать природные материалы, ходить на рынок, рыскать по лавкам в поисках искусственных деталей, приобретать незаконно привезённые в Империю заготовки и редкости?

Никто. И Стефан в первую очередь.

– Астра?

Я так глубоко погружаюсь в собственные думы, что не замечаю бега времени. Стефан тихо выходит из комнаты Миреллы, притворив за собою дверь, смотрит вопросительно на меня.

– Прости, задумалась, – торопливо складываю разложенные на столе бумаги, выравниваю в стопочку и отодвигаю подальше. – Как Мира?

– Хорошо, – мужчина подходит ко мне, бросает исполненный сдержанного любопытства взгляд на верхний лист. – Кукольные танцы и праздничные вечера ей наскучили и теперь она полна решимости победить Ядовитую королеву. Сказала, что сама её видела недавно, – Стефан улыбается – впервые за вечер, – удивляясь полёту детского воображения. – Мирелла довольно подробно описала эту королеву. И где только увидела? В книгах такой персонаж вроде не встречался…

Секунду-другую я размышляю, взвешиваю, рассказать ли о незваной гостье.

– Вероятно, Мира увидела её через приоткрытую дверь, когда та явилась в наши покои, – произношу наконец.

– Хочешь сказать, Ядовитая королева и впрямь приходила сюда? – улыбка становится шире, в глазах пляшут смешинки.

Не верит пока, полагает, что Мирелла всё придумала, как порою бывает в её возрасте, когда сказочные фантазии сплетаются с действительностью, порождая яркий чудесный мир, который взрослые, даже одарённые, постичь не способны.

– Да, – собираю чёрные грифели, складываю в продолговатый футляр и добавляю: – Позавчера вечером фрайнэ Мадалин Жиллес почтила нас своим визитом.

– Мадалин? – улыбка и смешинки тают, точно не бывало.

– Очевидно, ничто тайное не может оставаться таковым долго, особенно в этих стенах. Поэтому моё здесь присутствие не укрылось от внимание фрайнэ Жиллес, и боги ведают, от кого ещё. Поэтому, пользуясь случаем, я хотела бы предупредить тебя, что твёрдо намерена пересмотреть всех состоящих на нас с Мирой слуг и по возможности заменить некоторых из них на… тех, на кого я смогу опереться.

– Заменить? – откликается Стефан эхом, словно значение этих слов для него загадка. – На тех, на кого ты сможешь опереться?

– Верно. Этот дворец велик, Стефан, но не настолько, чтобы на одном его конце не знали, что происходит на другом. Для многих это задача первостепенной важности, от которой зависит их положение и их будущее. А нынешнее моё положение таково, что я не могу быть совершенно одна, только с Миреллой, и полагаться сугубо на себя. Да что там, я и половину новых нарядов не могу надеть самостоятельно.

– Потому к вам с Миреллой и приставлены слуги…

– И коли так, то я хочу видеть здесь надёжных слуг. Если не всех, то хотя бы часть из них. Я не смогу уследить за всем, мои глаза и уши не могут быть повсюду и у меня не получится никогда и ни при каких обстоятельствах не оставлять Миру одну. Как мне покидать эти комнаты, зная, что в моё отсутствие сюда может зайти любой, заговорить с нею, сказать ей что угодно? Физический вред не единственный, который можно причинить что взрослому человеку, что маленькому ребёнку. О да, я прекрасно понимаю, что мне не по силам заменить всех, как и невозможно искоренить стремление брать плату за всякие мелочи, неважные для многих других, живущих вдали от резиденций благородных фрайнов. Я мало что знаю о жизни при дворе, но я достаточно наслышана о том, что происходит на её изнанке. Однажды в обитель пришла женщина, служившая в этом дворце прачкой… всего лишь. Но даже дворцовая прачка имеет дополнительный доход от тех, кому могут пригодиться её услуги, и речь вовсе не о стирке грязного белья или о том, о чём мужчины так часто думают в отношении женщин. Что уж говорить о слугах, вхожих в личные покои?

– Всё это, – Стефан обводит рукой помещение вокруг, – временно.

Я не могу сразу поселить тебя в покоях императрицы и не могу оставить в комнатах на другом конце дворца. После оглашения ты сможешь находиться здесь открыто, у тебя будет своя свита, состоящая из благородных фрайнэ, которых изберёшь ты сама…

– Полагаю, благородные фрайны будут чрезвычайно рады увидеть своих жён и дочерей в свите смеска, – не пытаюсь сдержать вспышку злого сарказма.

– Благородные фрайны будут чрезвычайно рады увидеть своих жён