Сирень - Б. Б. Рейд

он резко оборвался. Думаю, она держала их за яйца, но мы бы не стали так упрощать ей задачу. Оглянувшись через плечо в последний раз, я ухмыльнулся, когда поймал ее взгляд, провожающий меня.

Последовавшие за этим семьдесят два часа были самыми долгими гребаными тремя днями в моей жизни.

ШЕСТЬ

— Как ты могла не сказать нам, что была знакома с ними! — крикнула Гриффин, бросая свою походную сумку на пол рядом с нашей входной дверью.

— Или что она одна из них, — напомнила Маэко нашей и без того раздраженной соседке по комнате.

Я подверглась настоящим пяткам после своего вчерашнего выступления, которое превзошло даже мои ожидания. Я никогда не мечтала, что буду чувствовать себя такой живой, и отказываться отдавать должное присутствию «Связанных».

Гриффу, Маэко и мне пришлось покинуть фестиваль на день раньше, когда жара, обрушившаяся на меня, превратилась в лесной пожар. Моя принадлежность к «Связанным» и то, что это повлекло за собой, теперь стало горячей темой. Очевидно, я не продумала это до конца, прежде чем объявила всему миру, что знакома с ними, просто чтобы проникнуть под кожу «Связанных».

Я не была уверена, как много могу сообщить, поэтому держала рот на замке. Однако это никого не остановило от спекуляций. Мои откровенные фотографии на фестивале начали появляться в Интернете, и прошло совсем немного времени, прежде чем блоги пронюхали об этом. Даже те фан-страницы, которые посвящались каждому шагу, сделанному «Связанными», включая каждый раз, когда кто-то из них почесывал свою задницу, теперь выкладывали мои старые селфи, украденные с моей страницы.

После недолгого обсуждения консенсус был достигнут единогласно.

Я, Брэкстон Фаун, была просто еще одной групи.

— Как это произошло? — горестно потребовала Грифф.

— Это просто работа, — пробормотала я, усаживаясь на наш обшарпанный диван. — Это не смертный приговор.

Маэко примостилась рядом со мной на подлокотнике дивана, молчаливо демонстрируя поддержку, в то время как Гриффин сердито расхаживала по комнате перед нами:

— Но твоя жизнь уже никогда не будет прежней. Разве ты не понимаешь этого? Я думала, ты не хочешь быть знаменитой.

— Я и не хотела. Я не хочу, — быстро поправила я. — Я сказала тебе, почему я это делаю, Грифф.

— Но что, если это не сработает?

Дерьмо.

Возможно, я не учла всех возможностей, но сейчас я ничего не могла с этим поделать. Ныть было бы еще хуже, чем потерпеть неудачу в результате попытки, поскольку это была однозначная гарантия того, что я не добьюсь успеха.

— Я должна попытаться.

— Неужели ты не можешь просто порадоваться за нее? — Маэко набросилась на Грифф. — Это потрясающе, и если кто-то и заслуживает этого, так это Брэкс.

Как всегда, Грифф растаяла под гневом Маэко, пока она, побежденная, не опустилась на диван рядом со мной и не взяла мою руку в свои:

— Я рада за тебя, Брэкс. Мне жаль, если тебе так не показалось. Я просто… волнуюсь.

Вступай в мой клуб.

— Все будет хорошо.

— Но ты точно уверена?

— Нет. Но я также не уверена, не попаду ли я под автобус, когда в следующий раз выйду на улицу. Я не могу позволить неизвестному завтрашнему дню помешать мне жить сегодня.

Грифф неохотно кивнула, прежде чем широкая улыбка растянула ее губы:

— Итак, когда я смогу рассказать миру, что моя лучшая подруга — рок-звезда?

Я подумала о карточке у себя в кармане. Той самой, с адресом, датой и временем, нацарапанными сердитым почерком Хьюстона. Означало ли это, что «Связанные» наконец-то приняли меня как одну из своих? Мне было бы все равно, приняли они меня или нет, но у меня многое было поставлено на карту, так что это было легче сказать, чем сделать.

— Не уверена, но мы начинаем репетиции перед туром через пару дней.

— А мы сможем прийти? — румянец окрасил круглые щеки Маэко, волнение отразилось на ее мягких чертах.

Я подумала о том, как было бы здорово иметь поддержку, пока не вспомнила два слова, написанные Хьюстоном под адресом. Приходи одна.

— Не в этот раз, — ответила я Маэко. И, может быть, это было к лучшему. Может быть, «Связанные» наконец поймут, что я не собираюсь ни прятаться, ни приклоняться. — Мне нужно сделать это в одиночку.

Поздно вечером, когда я с нетерпением ждала, когда меня сморит сон, мой телефон снова зазвонил. Решив не спать и пялиться в потолок всю ночь, я пошарила вокруг в поисках своего телефона, затерявшегося в простынях. Я не хотела смотреть, зная, что только неприятности могут быть в два часа ночи, но я жаждала наказания.

Весь день меня отмечали в социальных сетях люди, которых я не знала. Последним, на кого я осмелилась взглянуть, был какой-то мудак в Твиттере, теоретизирующий, что я должна хорошо отсасывать с такими-то губами, как у меня, иначе зачем бы «Связанным» специально появляться на моем концерте.

До этого на фан-странице была размещена моя фотография с каждым из участников «Связанных», а затем был проведен опрос, какая пара выглядит лучше.

Сбитая с толку, будучи честной с собой, я поймал себя на том, что смотрю на эти фотографии дольше, чем хотела признавать. Я так и не смогла решить, как и сотни людей, заполонивших комментарии, поэтому мы с моими соседками по комнате выпили две бутылки вина, чтобы прогнать эти мысли.

Уставившись на экран своего телефона и последнее уведомление в «Инстаграм», я поняла, что получила сообщение от кого-то, но не просто от кого-то.

[басистЛо]: хорошее шоу, олененок.я

Прежде чем я успела придумать, что сказать, хотя самым подходящим было бы простое «спасибо», Лорен снова написал сообщение.

[басистЛо]: Но так ты вокалистка или гитаристка?

Зарычав, как будто он мог меня услышать, я быстро набрала ответ, несмотря на то, что мое сердце бешено колотилось, кожа пылала от жара, а в нос ударил запах корицы. Благодаря электричеству, пульсирующему в моем теле, мне потребовалось больше времени, чем обычно, чтобы набрать связный ответ.

[БрэксФаун]: Я думала, ты смотрел? Я и тот, и другой.

[басистЛо]: Но ты вела себя так, словно не могла определиться.

И снова, прежде чем я успела ответить, пришло еще одно сообщение от него.

[басистЛо]: Какого цвета трусики на тебе надеты?

Мои уши горели, а ноздри раздулись, когда их наполнил запах чего-то горящего. Я прочитала сообщение, а затем еще раз — еще три раза.

На этот раз меня трясло от совсем других эмоций.

Гнев.

Кто, черт возьми, спрашивал его мнение?