Одно небо над нами - Марта Заозерная

Елена Александровна меня замечает – прощается с собеседником быстро.

Здороваюсь первым.

– Здравствуй, Стёп, – отталкивается от стены, выпрямляясь. С виду можно подумать, что и она балетом занимается. Для своего возраста выглядит прекрасно: можно легко десяток лет скинуть, только цепкий взгляд выдает. В нём много всего собралось с годами. – Ты к нам в гости приходил? – Киваю в ответ, она продолжает. – Агаты дома нет, она уехала с друзьями, – по выражению лица понятно: ей эта поездка не по душе. – Они в Лагонаки уехали.

Вспоминаю, точно! Слышал же сам. Забыл. Проблемы родителей сбивают с ритма.

– Я ей говорила, что ты заходил, и за разблокировку, и за Евгения тоже, – приподнимает уголок губ. Её сдержанность даже не удивляет, скорее покоряет. Моя бы мама в такой ситуации уже верещала, что происходит немыслимое! Недопустимое! – Еды дома нет, могу чай предложить, – слегка наклоняет голову в ожидании ответа

Ей же домой хочется – я задерживаю.

– Агата говорила, что вы не любите готовить, – произношу с улыбкой. Каждый раз, когда приходил в гости, она меня угощала чем-то вкусным – мамой приготовленным. При этом рассказывала, что мама не горит этим делом.

– Неблагодарные дети, – резюмирует она, по-доброму усмехаясь. —Месяц будет исключительно сама готовить. Спасибо за информацию, – заканчивает, уже начиная подниматься.

– Спасибо Вам за предложение, я поеду лучше. Давайте помогу, —только сейчас замечаю в её руках толстую папку с документами. Она отдает молча. – Домашняя работа?

– Да, не моя. Цыплят своих проверять буду.

Общаться с ней было всегда легко. Хотя «общаться» громко сказано. Виделись мы не так часто, в гостях у них так и вовсе дважды встречались. Она почти каждый день поздно возвращается, да и у меня не много свободного времени.

***

Дорога до Лагов занимает от силы часа три, количество штрафов волнует не сильно в этот момент. Тем более тачка Алексея: мою отец отобрал за то, что я Олю обидел – выгнал из своей квартиры за очередную истерику после того, как Агата сбежала.

Теоретически можно было спросить у Елены Александровны, что их с Лёхой связывает. Только вот я уверен: послала бы она меня далеко. Мама Агаты за словом в карман не полезет.

Абсурдно, конечно. Если бы Агата была дочерью дяди, Елена Александровна не стала бы ко мне хорошо относиться, фамилия-то одна. Но не зная, какие у них взаимоотношения, провоцировать не хочется.

Через знакомых девчонок – тоже балеринки – узнаю точную геолокацию. Уже на подъезде к базе слышу: музыка из домика орет сумасшедше. Пздц. Скоро час ночи. По классике – всё как я не люблю. Шумно. Темно. Бухой народ. И моя Агата там.

Дежавю.

Как бы парни не хорохорились, найти её труда не составляет: мало кто хочет со мной связываться. Весовые категории у нас – два к одному, не в их пользу.

Агата сидит поодаль от остальных, на качелях, почти у самого леса. Вздыхаю. Умница. Забралась. Инстинкт самосохранения напрочь отсутствует?

– Поехали, – стараюсь сдержаться, но не выходит. Голос грубо звучит. Агата вздрагивает, как только говорить начинаю. Подскакивает. Оборачивается испуганно. – Поговорить надо, – слова растягиваю, чтоб хоть как-то контроль держать. Противоречия разрывают. Соскучился адски и бесит ужасно своим поведением. – Задолбала бегать уже, – добавляю, когда уже тащу её к машине, почти что силком.

– У меня вещи в комнате наверху остались, – первое, что произносит, оглядывается в сторону домиков.

Начинается. Забежит в комнату и закроется.

– Подружек попросишь забрать, – обрубаю.

Не хватало ещё тут за ней бегать.

Глава 12

Агата

Как только хлопает дверь за спиной, приходит осознание: маму обидела почем зря. Она и слова мне плохого не сказала, просто поинтересовалась, чего я так рано вернулась. С улыбкой.

Заведённый общением со Стёпой мозг решил, что она с ним сговорилась. Будто специально про Женю мне рассказала – по просьбе.

Метаюсь по морю мыслей и переживаний. На пол сажусь, голову руками обхватываю. Очень хочется верить, но первая любовь часто бесследно не проходит… Тошно от мысли, что он меня сравнивать с ней будет.

Каждый из вариантов ужасным кажется. Ощущение безысходности, подпитываемое страхом не вернуться к балету. Вдруг фигура слишком испортится. Даже если через год вернусь, пропасть разделять будет. Жертвенность сейчас вообще в цене? Сроки поджимают, нужно что-то решать. По-хорошему пора со Стёпой всё обсудить. А мне жутко. Смолчала сегодня, он зол был и так. Зачем только приехал?!

– Мам, – медленно на кухню вхожу.

Мама головы не поворачивает.

– Агат, ты кушать хочешь? – её голос звучит ровно, без негатива.

Отрицательно отвечаю.

– Я тогда позавтракаю в тишине, малыш. Скоро ехать, – смотрит на часы, она уже собранная, только пиджак на плечи накинуть осталось. Без каблуков штанины брюк пола касаются.

Понимаю: она хочет, чтобы я вышла. Но продолжаю стоять в дверном проеме. Мне так жаль.

– Мамуль, я не хотела тебя обижать. Не сдержалась, прости.

– Хорошо, доченька, – спокойно забирает свою кружку из кофемашины, подходит к столу. Под глазами патчи, выглядит уставшей, хотя сейчас всего лишь семь утра.

Мама не ругается, голос на меня не повышает. Но если я веду себя неприглядно, всегда просит оставить одну.

«Агата, выйди из комнаты», – фраза, способная на место поставить, пыл охлаждает мгновенно.

Первые месяцы после того, как мы снова в Краснодар вернулись, я позволяла себе многое. Мелкая бестолочь. Насмотревшись на бабушку, вольности в разговорах с мамой допускала частенько. Потом осознала. Мне ведь неприятно самой слышать обидные слова – ей точно так же.

За последние девять лет фразу «отстань от меня» сегодня утром впервые произнесла. Прокричала.

– Ты поздно вернешься сегодня? – сажусь напротив.

По утрам мутить начинает. Засада.

– Сегодня нет. Постараюсь во всяком случае. Завтра мне надо в Темрюк, в порт. Осмотр будет проходить. На обратном пути к бабушке заеду. У тебя репетиции