Мой темный Ромео - Паркер С. Хантингтон

Я постучал.

– Время вышло.

Нет ответа.

Вместо того чтобы повторять все снова (знал, что она все равно не поддастся), я открыл дверь. Ничего страшного, если она в непристойном виде. Все это она уже сама вызывалась мне продемонстрировать. Но Печенька не была голой. И не рыдала в истерике от переполнявших ее чувств, сидя на подоконнике, как беспомощная девица. Нет, она мирно спала в своей огромной двуспальной кровати все в том же пеньюаре, а по телевизору шла серия «Между ними». Ее плечи содрогнулись, когда она разок всхрапнула.

Я не мог найти слов. Впервые в жизни мне пришло в голову, что у меня, возможно, скудный словарный запас. Стоит ли говорить, что Даллас ничего не собрала. Даже чемодана нигде не было видно.

Будто почувствовав надвигающуюся бурю, Шеп и его жена показались на пороге.

Шеп схватился за дверной косяк.

– Помни, Коста, на мед поймаешь больше пчел.

Я легкой поступью подошел к кровати Даллас и присел на край. Ее волосы, густые, волнистые и необычайно мягкие, обрамляли лицо. Я провел костяшками пальцев по ее спине. Она заерзала, по обнаженной коже побежали мурашки. С ее губ сорвался тихий стон.

– Подъем, Печенька. – Мой голос скользил по ее коже, словно бархат. – Пора прощаться.

Она была до того сбита с толку, что в кои-то веки послушалась и открыла глаза. А потом ее легкая безмятежная улыбка сменилась хмурым взглядом. Я же, однако, не стал выходить из образа.

Вынул ее руку из-под одеяла и надел на безымянный палец обручальное кольцо с бриллиантом изумрудной огранки в двадцать карат.

– Хорошо спалось?

Позади меня Шеп выдохнул с облегчением.

Даллас скептически на меня поглядывала, не обращая внимания на кольцо.

– Пожалуй. Правда, паршиво, что я проснулась.

Поверь, милая, я тоже огорчен.

– Наш самолет вылетает через сорок минут. Нам нужно сейчас же выезжать.

– Ладно. – Она поднялась, и одеяло собралось вокруг ее талии. – Дай только соберусь…

– Извини, Печенька. Как я уже говорил, у тебя было два часа.

– Перестань называть меня Печенькой. У меня есть имя.

– Которое, пожалуй, звучит еще более нелепо.

– Чувак, тебя зовут Ро…

– Не надо называть меня чуваком.

– Господи. Ладно. Выйди. Я соберу вещи.

– Ты сейчас же пойдешь со мной, иначе я отзову предложение о браке.

Ее глаза вспыхнули.

– По-твоему, это угроза?

– Безусловно. – Я встал и достал из кармана телефон, чтобы вызвать такси. – Если я сейчас его отзову, ты останешься опороченной, запятнанной девицей без малейшей перспективы выйти замуж за уважаемого южанина. Печально известной тем, что ее на балу ласкал пальцами незнакомец, после чего за сутки бросили двое мужчин. Ты задумывалась, как это скажется на твоей семье? Твоей репутации? Жизненных целях?

Она не ответила. Обдумывала всю серьезность своего положения. Я повел ее вниз, взяв под локоть. Нежно, но твердо.

Даллас, спотыкаясь, вышла в коридор, уже окончательно проснувшись.

– Дай мне хотя бы одеться.

– Ты и так безупречна, дорогая.

Я ценил пунктуальность. А моя жена даже не знала, что это такое. Вот еще одна причина, почему наш брак будет несчастливым. На подписание брачного договора не осталось времени. Думаю, можем сделать это по приезде в Потомак.

– Мне нужна одежда. Нижнее белье. Нужно…

– Лучше планировать свое время. А что до всего остального: у тебя будет кредитка, а с ней доступ к торговым центрам и интернету. Выживешь. – К моему большому разочарованию.

Мы спустились на первый этаж. Такси приедет с минуты на минуту. Печенька бросилась в противоположную сторону, метнувшись к обувному шкафу.

Я притянул ее обратно.

– Слухи врали. Ты вовсе не ленива. Стоит тебя мотивировать, и ты превращаешься в сгусток энергии.

Она повернулась ко мне, кипя от злости.

– Я не выйду отсюда без обуви.

– Поспорим?

– Дай моей сестре обуться. – Фрэнклин помчалась к нам, размахивая руками. Обрушила свои маленькие сжатые кулачки на мою грудь. Я даже ничего не почувствовал.

– У нее было на это два часа. Она предпочла смотреть «Между ними».

Мистер и миссис Таунсенд, споря, топтались возле лестничной площадки.

Наташа спрятала лицо в ладонях и зарыдала.

– Ох, Шеп, да кого волнует наша репутация? Сейчас же прекрати это безобразие!

Он погладил жену по спине.

– Ты не хуже меня знаешь, что сейчас Коста – наилучший для нее вариант.

– Как же я тебя сейчас ненавижу!

Печенька бросилась в объятия матери.

– Не волнуйся за меня, мама! Со мной все будет хорошо.

– Ох, милая!

Снова причитания, хватания за руки и прочая театральщина. Я отвернулся. Не потому, что мне было не по себе от этого шоу Джерри Спрингера[15], а потому, что хотел посмотреть в окно, не приехал ли Uber. Приехал. Оливер и Зак, наверное, уже в самолете.

– Нам пора.

Печенька повернулась ко мне.

– Можно мне хотя бы взять книгу, чтобы не скучать в самолете?

Я не мог не заметить, что ее лицо оставалось сухим и невозмутимым. Вся ее семья рыдала у нее за спиной, а она не проронила ни слезинки. Меня пронзило странное чувство уважения.

Я открыл рот, чтобы ответить отказом, но потом понял, что тогда она попытается завязать разговор, если ей станет скучно.

– Выбери классику. Твоя голова и так уже до краев забита чепухой.

Она бросилась в библиотеку, а через минуту вернулась с экземпляром «Анны Карениной» под мышкой. Печенька предприняла последнюю попытку взять обувь, но я подхватил ее на руки и вынес за порог, а потом усадил в такси, пока она не успела устроить очередную выходку.

Водитель завел двигатель и отъехал от обочины, как вдруг машина во что-то врезалась. А вернее, в кого-то. На слух, дело серьезно. И чем только в Джорджии кормят бездомных котов?

– Фрэнки! – Печенька опустила окно и по пояс высунулась из машины. – Все хорошо?

Фрэнклин колотила ладонями по крыше, останавливая машину.

– Держи! – Она сунула в окно небольшой чемодан. – Я бы ни за что не дала тебе уехать без них.

Значит, Даллас все же удалось выбраться из этой дыры с одеждой и нижним бельем.

Печенька прижала чемодан к груди.

– Все там?

Фрэнклин кивнула.

– Все. Разложены по дате публикации.

– Ох, слава богу.

Чего?

– Генри Плоткин о тебе позаботится. – Фрэнклин сжала руку сестры. – Дом Доветалон[16] рулит.

Всю дорогу до аэропорта моя невеста прижимала чемодан к груди и смотрела куда угодно, но только не на меня. Не женщина, а настоящая посланница хаоса. А теперь Оливер с Заком увидят, с чем мне приходится иметь дело.

Я этого не переживу.