Ангелочек для бывшего мужа - Анна Лапина

— Хорошо, — кивает мужчина. Быстро что-то чиркает и протягивает нам бумаги. — А теперь прошу вас расписаться и подтвердить собственные слова. И напоминаю, что развод могут признать недействительным, если какие-то данные были неверными.

Надя первой выхватывает ручку и расписывается. Ставит свою подпись и отходит к окну. Обнимает себя за плечи, ожидая, когда я сделаю то же самое.

— А теперь отвезите меня домой, — просит она, после того как я расписываюсь. — Мы соблюли все формальности.

— Надежда, должен еще обратить ваше внимание на тот факт, что если вы сейчас в положении, это считается ребенок вашего супруга, и процедуру развода могут приостановить.

Надя поднимает на меня взгляд. Долго смотрит мне в глаза, ожидая моих слов, а я жду ее. Жду, что она скажет, что беременна и попадет в ловушку, которой я не планировал, но она сама образовалась.

Делаю шаг к ней, а она ко мне с безумной, слегка ненормальной улыбкой.

— Я не беременна. Это был твой план “Б”? — спрашивает она меня, пристально глядя в мои глаза своими сумасшедшими. — Привез меня в этот дом. Речами задабривал. Потом затащил бы в постель, чтобы я забеременела и развод приостановился? — делает шаг ко мне. — Не выйдет, Паш. Я никогда не смогу родить в будущем… — шепчет она и отворачивается. — А если ты и дальше продолжишь устраивать свои планы, я потеряю единственное, что мне дорого. Не делай этого со мной… Я не переживу…

— Надь, что происходит? — касаюсь ее плеча. — Тебе кто-то угрожает?! Кто-то на тебя давит?

Секунда, и она оборачивается ко мне, чтобы показать свои слезы. Показать, насколько я ее сломал. Чтобы сделать мне так же больно, как я сделал ей…

Но я не хотел! Никогда не хотел причинить ей боли. Я хотел ее защитить от этого.

В секунду притягиваю ее к себе в объятия в надежде, что она сейчас сдастся и все мне расскажет. Расскажет, и я ей помогу.

— Расскажи мне. Я убью любого, кто желает тебе зла. Просто назови имя.

— Паш… — шепчет она, подняв на меня свои заплаканные глаза.

Глава 5

Надежда

Открываю рот и хочу ему во всем признаться. Сказать правду, но… в комнате еще один человек. Он с легкостью может быть человеком Дорофеева, поэтому мне нельзя проявлять слабость.

Нужно держать себя в руках.

И язык за зубами.

Однажды я уже чуть не лишилась дочери, доверившись не тому человеку.

— Паша, не придумывай то, чего нет, — хмыкаю и отталкиваю его от себя. — Ничего не происходит, — произношу и делаю от него шаг. Шаг, который дается с трудом. — Я подожду на улице, — оповещаю и покидаю помещение.

Прохладный ветер освежает кожу. Бодрит и не дает вновь начать плакать.

Никогда не думала, что поступок Дорофеева сыграет мне на руку. Он отнял мою дочь сразу же после ее рождения. Я не видела ее целых три часа, которые показались мне вечностью.

Этот урод записал мою дочь на себя. В больнице ни единой записи о моей беременности и родах.

У меня нет дочери… Она принадлежит Дорофееву, который в любую минуту может ее забрать, потому что она ЕГО дочь по документам. ЕГО, а не моя!

Он вернул мне ее при одном условии — Ангелина со мной, пока я прячусь от Сабурова. Но стоит Павлу появиться в моей жизни, и моя дочь переедет жить к нему. А я даже и слова сказать не смогу, потому что никак не докажу, что я ее родная мать. Он заявит, что я продала ему ее и… и меня посадят вдобавок ко всему.

А мою дочь он обещал увезти так далеко, что я ее не найду и даже тест ДНК не сделаю.

После моего обморока в больнице он пришел ко мне под видом моего брата. Угрозами моей матери, за которой ехала машина, он заставил меня записать партнерам Паши видео, где я описываю своего мужа как мужчину, который бил меня, издевался и довел до больничной койки.

Передо мной стоял выбор: репутация Паши или смерть мамы. Я выбрала маму, потому что была уверена, что Сабуровы как-нибудь справятся. Обелят свое имя.

Да и Дорофеев стал бы давить дальше. Сначала мама, потом отец, братья…

Я сделала выбор. И я почти о нем не жалею.

Мне не дали прийти в себя после клеветы и потащили на выход. Затем на самолет, который должен был увезти меня. Меня и моего ребенка.

Дорофеев был в хорошем настроении из-за сорвавшейся сделки Сабуровых, поэтому разрешил мне выбрать страну самой, а еще… мне удалось его уговорить взять и мою семью.

Так мы оказались в Молдавии, на ферме дедушки.

Тогда я не знала, что Дорофеев планирует отобрать мою дочь после рождения. Я думала, что мы просто прячемся. Что угроза висит над моими родными и все. Но у Дорофеева был план куда хуже.

Я в заложниках, но оковы не на мне, а на моем ребенке.

Я сделаю все, чтобы сохранить дочь, и Дорофеев об этом знает.

Однажды я открыла рот, сказав участковому, что у меня нет документов, и попросила помощи, чтобы восстановить их. Дорофеев узнал. Он меня наказал тем, что я провела целых одиннадцать часов без дочери.

Спасло лишь то, что я не сказала ничего лишнего. Лишь о потерянных документах. Он вернул Ангелину, но сказал, что я должна сидеть тихо.

— Прохладно, — голос Паши пугает.

Вздрагиваю и мне на плечи опускается его пиджак. Аромат его парфюма окутывает меня, даря спокойствие и безопасность. Но это лишь на секунды. Затем я вспоминаю об угрозе.

— Попроси отвезти меня домой, — прошу его.

— Я сам отвезу.

— Нет, — активно мотаю головой. — Пусть кто-то другой. Но не ты. Не нужно.

— Почему ты меня отталкиваешь?

— Потому что мои чувства к другому человеку сильнее, — отвечаю ему отчасти правду.

Он подумает на Ефима. Я же говорю о дочери.

— Надь, останься со мной, — молит он меня. — Всего один вечер. Я даже не буду к тебе прикасаться. Я могу себя держать в руках. Мог ведь на протяжении всей нашей дружбы. Поговорим. Вкусно поедим.

Он сможет, но я не смогу. Не смогу держать оборону так долго.

Я обязательно ему все расскажу и… запустится воронка моей боли.

Мы спасем мою дочь, но я потеряю родных. Угроза все еще висит над ними.

— Нет. Мне нужно домой. Родные переживают. Ты меня похитил, — напоминаю ему. — Мне лучше скорее оказаться дома и успокоить их.

Павел

Чувствуя