Госпожа Снежных Буранов - Анастасия Максименко

― А я тебе говорил тогда ещё, дурень: спят они все! Как померли, так и спят! Никто не очнулся.

― Да, ― вздыхает мальчик. ― Говорил, и всё равно страшно было: а вдруг того, очнутся.

― Бояться за свою жизнь – это нормально, Санто. Страх – человеческий инстинкт выживания.

― Но я же не человек. Не совсем человек.

― Иные расы тоже не лишены страха. Не боятся только мертвые, ― кошусь на Генку, тот ещё трусишка или хороший актер на публику. ― Хотя и тут сомнительное утверждение, как показала жизнь.

― Чего на меня смотришь? Я ничего не боюсь! ― гордо фырчит Око.

― А я всё равно много чего боюсь, ― уныло шепчет Санто. ― А это тоже нормально, госпожа магичка? Бояться, когда мертв?

― Не знаю. Наверное.

Входим в кухню, здесь дело обстоит поплачевнее, чем в моём домике, эх, я по нему даже скучаю уже. И главное. Еда так и осталась на столе, вот же, демон. Пропадет. Аж сердечко екнуло. Еда у нас сейчас на вес золота, так-то. Осматриваюсь, с недоумением поглядываю на местами погрызенный стол и изъеденный в труху бывший стул, Санто стыдливо отводит взгляд, бедный мальчик. Плита и утварь замызганы, да так, что только бытовыми чарами отдерешь всю закоревшую грязь, а магия у нас сейчас вжим-вжим. Печально. Двери в холодильню не наблюдаю.

― Подвал где?

― Так это выйти в холл нужно.

― Идем.

― Но там же пусто!

― Посмотрим.

― Не доверяете, госпожа магичка?

― Ничего личного, привычка всегда всё перепроверять. Ты мне лучше вот что скажи. Как так вышло, что ты не спишь, а другие нежитевидные в какой-то спячке?

― Он тебе не скажет, не знает Санто об этом ничего, ― ворчит крыс. ― А я могу только предполагать, что дело в месте наступления смерти. Вот, смотри: Санто замерз в доме и помер, так, а другие, в том числе лорд наш, — на улице, от стихийников, точнее, все десять душ от стихийников той или иной разновидности, и этих всех несчастных мне приходилось потом убирать, ужас, да?

― Угу, ужас, куда дальше?

― Так за лестницу, с правой стороны – санчасть-помещение, левее – спуск в подпол.

Иду в нужном направлении, и за лестницей действительно деревянная дверь, подозрительно поцарапанная когтями. Санто нервно кашляет, точнее, делает вид, нежить кашлять не может. Распахиваю не запертую створку и с сомнением гляжу в сумрак, видно только первые несколько ступеней, дальше темнота.

― Рукой там повози по стене, факел должен быть.

― Давайте, я! ― вызывается Санто, и я отхожу в сторонку, пропуская мальца.

Парень ныряет в нутро подпола и протягивает мне факел, вот только обо что его зажечь?

― Ой. У вас же сейчас магии нет. На кухне я видел спички в одном из шкафов, давайте, принесу?

― Пусть Око сбегает.

― Что сразу Око?

― Разговорчики! Давай, двигай лапами, ― сбрасываю пискнувшего наглеца на пол, нашел мне ездовую магиану.

Генка фыркнул и поскакал в оговоренное место.

― Выходит, вся остальная нежить в спячке?

― Если Гена так сказал, значит, так и есть.

― А лорд как ваш умер? Гена упоминал: кроме него, все на улице окочурились.

― Я знаю только со слов самого Око: лорд наместник пал, когда город запечатали вместе с ним.

― Так. А другие люди и нелюди? Они все извне или запечатались вместе со своим лордом?

― Извне только мы с вами, госпожа магичка, а они местные.

― Ясно. Спасибо.

Ясно мне пока по-прежнему было мало, но кое-что начинало вырисовываться поплотнее.

― С этим немного разобрались. Говоришь, дом тебя не выпускает?

Мальчик тоскливо качает головой.

― А сколько раз ты пробовал?

― Один. Когда обратился в нежить. Не пускает дом, когда пытался выйти, было очень больно.

― Больно?

Санто кивает.

Странно. Нежить не умеет испытывать эмоции, им не больно, не нужна ни вода, ни еда. Какая-то в Долине удивительно неправильная нежить. И само место — аномальная аномальщина. Что-то конкретно накрутили те, кто запечатывал эту местность. Даже страшно представить, что они там творили.

― Селька, ― орет Око, семеня к нам. ― Спички нашел, только они это… отсырели, кажись.

Глава 19

Потратив, навскидку, полчаса, факел всё-таки зажечь удалось (спички действительно почти все отсырели и никуда не годились, а их в пачке и без того штук девять было, но одна более-менее нормальная нашлась), спускаемся в подпол по щербатой лестнице с крутым уклоном.

― Слушай, Санто. Вы ты сказал, что никого из местных никогда не видел, да? Получается, они все погибли до твоего появления.

― Выходит, так.

― Да, так и было! ― пищит в ухо крыс.

― Ага. А как тогда получилось, что одну горожанку ты знаешь по имени и называешь её тетя Арлен?

― Это ты нас так на лжи подловить пытаешься, Селька-дознаватель?

Вот и хочется крысу в нецензурную рифму ответить с его этой Селькой, только чудом сдерживаюсь, крыс болобочет:

― А не выйдет поймать! Дом этот Арлен принадлежал раньше, здесь её вещей и портретов тьма, вот только померла она на улице за площадью. Ты представляешь, сколько сил пришлось бы потратить, чтобы её до родных стен дотащить? Вот и обосновалась Арлен в одном из домов за фонтаном, а какая ей уже была разница, никакой.

― Всё так, госпожа магичка, ― бормочет смущенно позади Санто. ― Просто я же здесь один частенько, Гена редко захаживает, так, перекус, надыбанный из других домов, затащить и всё такое.

― Да-да, я ж у тебя в доме чего ошивался, так жрачку искал, а то ж!

― Вот. Меня когда совсем накрывает, я тогда с картинами общаюсь, имя-то знаю, вот и привык называть драконицу погибшую тетей, так просто… так просто живым и менее одиноким себя ощущаю.

― Понятно. А ты, Генка, сквозь защиту-то как промыкнул?

― А что мне эта консерва, тьфу.

Недоверчивость снова вскинула голову, но я только вздохнула, тем более, в подпол мы как раз и спустились. М-да, голые, подкопченные местами стены, четыре бочки, три с водой и одна с совсем гнилым зерном, и только.

― Ну? ― ехидно тянет крыс. ― Убедилась?

― Убедилась, ― отвечаю кисло. Хотя магией проверить стены не помешало бы, вдруг какие тайные местечки