Твоя нелюбимая жена - Юлия Бонд

Пальцы рук невольно сжимают руль до побеления костяшек. Меньше всего мне хочется видеть эту женщину здесь и именно сейчас, но Мила пришла ко мне домой, стоит под воротами, и с этим нужно что-то делать.

Остановив машину в нескольких метрах от Милы, выхожу на улицу. Свет уличного фонаря освещает бледное, даже болезненное лицо девушки. Чем сильнее приближаюсь к Миле, тем заметнее становится её нервное напряжение и даже волнение. Она обижена на меня и если решила прийти, значит, что-то случилось, как и всегда.

– Давно ждёшь? – сразу перехожу к делу без приветствия.

Качнув головой, Мила спешит броситься в мои объятия и мне ничего не остаётся другого, как позволить девушке прижаться к моей груди.

– Ну всё… всё. Хватит, – отступаю на один шаг, замечая недопонимание в некогда любимых глазах. – Что у тебя случилось?

– У меня проблемы, – через всхлип произносит.

– Слушаю.

– Может, в дом пройдём для начала?

Думаю несколько секунд, прежде чем ответить. У меня как бы тоже проблемы и я уверен куда серьёзнее, чем у Милы. Но прогнать девушку не позволяет совесть. Если я могу ей чем-то помочь, то помогу, но это будет в последний раз. Точка!

Ульяна

Только успеваю войти в дом, как в коридоре сталкиваюсь с тётей Таней, нашей домработницей. Жестом показывает мне молчать и за руку тянет в сторону подсобного помещения, где хранится инвентарь для уборки.

С трудом дождавшись, когда за моей спиной закроется дверь, спрашиваю у тёти Тани, что случилось. Она загадочная такая, взволнованная. И очевидно, специально ждала, когда я попрощаюсь с Ольховским и войду в дом.

– Я тебе сейчас что-то покажу, а ты просто смотри, – достав из кармана фартука мобильный, тётя Таня ищет что-то в телефоне. Включает видеопроигрыватель, передаёт мне мобильный.

Первые секунды ничего не понимаю. Кадр нестабильный, картинка смазанная, на фоне слышны голоса, но дыхание домработницы слышно ещё громче.

– Что это? – спрашиваю, ещё не понимая, что к чему.

– Просто смотри дальше.

Действительно, дальше начинается самое интересное. Уже через несколько секунд на видео я узнаю тётю Любу и сжимаю вся, ощущая нереально напряжение.

Приглядываюсь, пытаюсь рассмотреть мужчину на видео, но повёрнутый спиной, толком не разглядеть.

“Это должен быть несчастный случай”

“В этот раз, чтоб всё было без промаха”

“Девчонка должна умереть, иначе мы все окажемся за решёткой. Тебе ясно?”

Голова идёт кругом, ноги подкашиваются. Чтоб не упасть от крутых виражей, когда в голове сплошные вертолёты, рукой хватаюсь за стену. Ищу опору.

Дыхание сбитое. Как жалкая рыбёшка, оказавшаяся на суше, жадно хватаю воздух ртом. Ощущаю критическую нехватку кислорода. Такое со мной уже было в детстве, когда болела ларингитом: надышаться не могла, всё время казалось, что вот-вот задохнусь. Но сейчас я не больная.

“Ты меня понял, Богдан?”, – доносится до затуманенного сознания. И откуда только силы берутся не шлёпнуться в обморок?

Видео заканчивается на тридцатой секунде. Дрожащими руками передаю мобильный тёте Тане.

Только и могу выдавить из себя:

– Откуда это у вас?

– Тс-с-с… – прикладывает палец к губам, видимо, я спросила очень громко. И продолжает шёпотом: – Я его случайно сняла. Убиралась в спальне твоей тёти, услышала шум и спряталась в шкафу. Не знаю, почему так сделала, испугалась чего-то. А в спальню вошла Любовь Юрьевна с мужчиной, начали разговаривать. Пока я сообразила, что к чему. Пока достала телефон. Но главное – успела снять. Ты в опасности, деточка. Твоя тётя тебя погубит.

– А что за мужчина на видео? Это Ольховский? – вырывается из меня чужой, леденящий голос, наполненный страхом.

– Не знаю, я не видела его лица. Он молчал всю дорогу, говорила Люба. Она была недовольная, злая такая.

Выдохнув, на мгновение закрываю глаза. Интуитивно спиной прижимаюсь к стене. Пытаюсь переварить, что только что узнала. Но критическое мышление отказывается анализировать. Я словно в прострации нахожусь, когда психика пытается всё отрицать.

– Вы можете скинуть мне это видео на виртуальное облако? – прошу домработницу, но она не понимает, что я от неё хочу. И тогда мне приходится сделать всё самой.

Через несколько минут выхожу из подсобки. Оглядываюсь тревожно. Сердце в груди скачет на повышенной скорости. По крови разносится выброс адреналина. Мне реально страшно, паника по нарастающей с каждой секундой.

Полностью не контролируя своё состояние, поднимаюсь по лестнице на второй этаж. Вхожу в спальню, сразу же запираюсь на замок. Вспоминаю все детали видео. Пытаюсь сложить в голове пазл, но не складываются все детали в цельную картинку.

Тётя Люба хочет меня убить! Это просто немыслимо!

Глава 10

Богдан

– Ну, говори уже, что там у тебя случилось, – грубо бросаю, сосредотачиваясь на крышке бутылке, которую пытаюсь открыть.

Хмыкнув, Мила быстро гасит в себе удивление и начинает невинно хлопать ресницами. А я ловлю себя на мысли, что девушка и раньше проводила со мной подобные фокусы. Я вёлся на них как дурак, стоит отметить. Уверен, ничего архиважного у Милы не случилось, её мир не рухнул, и вдребезги всё не разлетелось. Но раз она пришла ко мне, то это серьёзно – бабки на карте закончились, например.

– Извини, что я свалилась тебе как снег на голову, но кроме тебя у меня больше никого нет. Ты единственный человек, кто может мне помочь, – заходит издалека. – Богдан, мне нужны деньги. Очень большие деньги.

– Можно подумать, они мне не нужны, – ухмыляюсь, с радостью наблюдая, как меняется мимика у девушки. На мгновение Мила в растерянности. – Ладно, сколько тебе надо.

– Ну… это очень большая сумма, но мне, правда, она нужна.

– Зачем?

– Бабушке нужна срочная операция.

– Какой из них? Та, что умерла десять лет назад или в прошлом году?

– Что?

– Ты же слышала, что я только что спросил. Какой из двух твоих покойных бабушек нужна срочная операция?

Мила в конкретном ступоре. Хлопая ресницами, смотрит на меня взглядом перепуганного зайки. Сказать ей, что спалил её на вранье и больше ни копейки не дам? Или же дальше наслаждаться её нелепыми оправданиями?

– Богдан, ну хорошо… Да, я соврала. Деньги нужны на бабушке.

– Логично, ведь они давно умерли.

– Я думала, ты не помнишь.

– Не прокатило, да?

– Ты издеваешься надо мной?

Вздыхаю. Пальцами устало растирю