Предательница! Единственная. Любимая - Ирина Лисовская

Марк выдержал небольшую паузу, после чего отпустил руку женщины и заговорил:

– Да, я не спорю, официантка виновата. Но бить ее – это подсудное дело, – спокойно высказался, а мужик не сдавался:

– А вот это все – не подсудное?! – указал на лицо и одежду, – она убить меня хотела!

– Юрий Борисович, не сгущайте краски. Химчистку и лечение я вам компенсирую. Но оскорблять своих сотрудников, а тем более бить, я не позволю! – перешел Марк на повышенный тон, и Юрий Борисович поджал губы.

– Зельман, ты знаешь, кто и знаешь… – начал кичиться мужик, а Марк вдруг оттолкнул меня:

– Иди, – и указал подбородком в сторону кладовой.

Я подчинилась, потому что слезы уже наворачивались на глаза, не хотелось бы показывать при всех свою слабость. Бежала с опущенной головой, потому что опасалась встретиться со взглядами других девчонок-официанток.

Ворвавшись на склад с продуктами, мгновенно дала волю эмоциям – разрыдалась. Ноги не держали, кое-как прислонилась спиной к стеллажу и медленно опустилась на корточки.

Прямо сейчас спрятаться за ладонями казалось хорошей идеей. Прикрыла глаза руками и рыдала без остановки, ведь произошедшее не вписывалось в мои личные рамки.

Но, тут даже оправдания не подберешь – я реально накосячила, на радость Зимину. Что б его крысы сгрызли! Как же я его ненавидела, урода проклятого! Ненавидела за то, что выдернул из зоны комфорта и запихнул в самый настоящий ад.

Дверь вдруг открылась, а затем закрылась снова. А через секунду, судя по звукам, ее заперли ключом.

Стук каблуков по полу я могла бы различить из тысячи – Марк. Одна нервозность переросла в другую и уже казалось, что голова шла кругом от повышенного пульса. Слезы мгновенно прекратились, но тут же напал немой ступор. Что делать? Понятия не имела. Как и не решалась поднять голову. Так и сидела сгорбленная, но Зельман вынудил меня подвестись: взял под локоть и дернул вверх.

Пришлось встать, но я все еще не смела поднять глаза. Храбрилась, потому что… а что мне ему сказать? Оправдаться?

– Ну и, Ярослава, долго будешь глаза прятать?

Он хмыкнул, когда я сначала отрицательно качнула головой, а затем сразу же кивнула.

Мысли путались в голове, потому что в нос нещадно проник запах парфюма Зельмана. Тот самый морозный аромат, от которого я давным-давно сходила с ума и теряла здравый рассудок.

Дрожала рядом с мужчиной, но не понимала на самом деле, чего боялась больше всего: самого Марка или того, как близко мы стояли друг к другу прямо сейчас.

И он не облегчал задачу, ведь схватился обеими ладонями за мои щеки и приподнял лицо так, чтобы посмотрела ему в глаза.

И я заглянула. Но он, как оказалось, смотрел на мое лицо, даже слегка задел большим пальцем пострадавшую щеку. Боль прострелила аж до зубов, я скривилась и услышала тяжелый вздох. Только после Зельман убрал руки от лица, но продолжал смотреть с укором. Пронизывал тяжелым взглядом до кости, что хотелось поежится. Как и оправдаться:

– Я виновата. Но я не специально, правда! – практически прорыдала, а его не проняло:

– Не специально? – переспросил с ухмылкой, которая больно ударила по самолюбию.

– Правда! Это произошло по нелепой случайности. Я клянусь, что не хотела вредить!

– А можно ли верить твоим словам, Руслана? – продолжал напирать с сомнением, которое я никак не могла оспорить.

Получалось так: мое слово против его. Ну, да… слово какой-то официантки, или слово босса.

– Можно, – тихо выпалила под нос, на что Зельман снова хмыкнул. – Вычтите из моей зарплаты все издержки.

Недолго промолчав, Марк отошел и скомандовал:

– Иди домой, все равно работать не сможешь.

– Спасибо, – улыбнулась ему сквозь слезы, – завтра я обязательно буду на работе как штык!

Он тоже улыбнулся, но пристрелил ответом:

– Артем Владимирович принял тебя на работу фактически не глядя лишь потому, что у нас горели сроки. Но, поверь, уже завтра ты работать у нас не будешь. Так что приходи сразу с трудовой, чтобы не тратить потом ни свое, ни наше время.

Вот как… ну, что ж. Так будет даже лучше. Может, хоть успокоюсь и забуду о тебе тебя, Зельман, как о кошмарном сне? Но все же я не хотела оставлять после себя плохое воспоминание:

– Как бы там ни было, я не хотела вредить вам. А с тем клиентом вышло ненароком. Понимаете, у меня дома проблемы и… – Марк перебил:

– Все свои проблемы ты должна была оставлять за порогом ресторана. Это так, дружеский совет на будущее. А насчет того, что не специально, я не верю.

– Да почему?! – взъелась вдруг, будто задели мою гордость.

Да я же правду говорю, ладно бы, если б реально бессовестно лгала прямо в глаза Зельману.

– У меня хорошее чутье и оно мне подсказывает, что ты пришла к нам не просто так.

– Хорошее чутье? – рассмеялась, но быстро заткнулась, потому что стала до ужаса ныть щека.

Как бы мне хотелось бросить ему эту фразу, как пощечину, в лицо. Где было его хорошее чутье восемь лет назад? Где оно было, когда я, рыдая в отчаянии, писала ему сообщение, звонила? И где оно сейчас, если даже не помнит, кто я такая, черт возьми!

– Дружеский совет на будущее: запомните свои слова, потому что однажды они могут укусить вас за зад.

Я подошла к закрытой двери, а Марк остался стоять на месте, бросил слова мне в спину:

– Хочешь сказать, что чутье меня подвело и ты не предатель?

Ну… тут он, определенно, был прав, но я не вредила до сих пор! И не предавала их с Новицким. И случай с оброненной мною посудой, реально, стечение плохих обстоятельств.

– Да, – ну а что я еще могла сказать?

– Ну-ну.

После Зельман сразу открыл мне дверь. Выбежала оттуда и заперлась в раздевалке. Долбанное сообщение! Все из-за него. И, кстати, кто мне написал?

Открыв сообщение и прочитав, тут же удалила. Это был тупо спам! Ну прекрасно, Руся, что тут еще сказать.

С психами отложила телефон и спешно переоделась. А затем так же быстро убралась из ресторана. Да и плевать на все, уволят, значит, так тому и быть.

Позже дома, когда к нам приехала Аня и увидела, сколько у меня на лице тоналки, вытрясла правду.

Я рассказала, а подруга настолько впечатлилась и забылась, что схватила телефон и позвонила при мне Марку.

– Слушай, братец, а ты не охренел?! – заорала она в трубку, а я мигом ужаснулась и замахала руками перед ее лицом.

– Ты не