Нежданный гость - Татьяна Алферьева

и уничтожить взбесившуюся тварь, пока её жертвой не стал кто-нибудь ещё, и сделать это до наступления сумерек. Предложение – использовать меня в качестве приманки ведун категорически отверг, решив пойти на охоту в одиночку.

– Это опасно и бестолково, – сердито возразила я. – Мало шансов на успех. Идёмте все вместе. Расспросим Добрана, где он встретил зверя. Когда найдём, ты обездвижишь тварь, а Кир отсечёт ему голову. Мечом, – добавила я исключительно для ташида.

– Ты останешься здесь, – веско возразил Алек, не вникая в странное уточнение.

Киар молчал, не возражая и не проявляя интереса к разговору. Кажется, его куда больше занимали иллюзии, созданные Алеком для Евсея и Снежи. Он будто бы видел их впервые.

– Ал, – вкрадчиво проворковала я, решив сменить тактику уговоров. – Приятно, что ты так трепетно обо мне заботишься, однако не забывай, я тоже веда и мне нужен опыт в подобных делах. Далеко не всегда рядом со мной будет надёжный напарник. И вообще, на злыдней предписано охотиться вдвоём или отрядами, тем более на больных злыдней. А Кир не ведун и даже не охотник, – я попыталась посмотреть на ташида как можно нежнее. В ответ тот выразительно изогнул бровь, без лишних слов вопрошая, к чему такое горячее внимание. Тогда я понизила голос и мстительно призналась Алеку: – Он даже в ратном деле в своё время не преуспел. Поскольку готовили его не воевать, а торговать. Но с мечом обращаться умеет, тем более против неподвижного противника. Я буду рядом, если что – подсоблю.

– Ты почему молчишь? – поняв, что со мной разговаривать бесполезно, обратился к Киару Алек. – Прикажи невесте сидеть дома.

– Пусть идёт. Я смогу её защитить, – спокойно и уверенно заявил ташид и вдруг накрыл мои беспокойно барабанящие по столешнице пальцы ладонью.

Я обалдело на него уставилась. Защитить? Да ты едва на ногах держишься. Держался…

– Вы друг друга стоите, – хмыкнул рыжий ведун, отводя взгляд от наших нежностей.

Подошла Звана, спросила, не надо ли чего ещё, хотя на столе и без того было тесно от многочисленных блюд с разносолами.

– Добран проснулся? – спросила я, незаметно вытаскивая свои пальцы из-под чужих.

– Да.

– Идёмте, поговорим…

Пока советовались и собирались, короткий зимний день закончился. Наступление сумерек ускорили затянувшие небо лилово-серые тучи, из которых на пробу вскоре начали сыпаться редкие мелкие снежинки.

«С приманкой оно конечно надёжнее будет», – одобрил мою задумку Добран, но посоветовал вместо девицы использовать свежезарезанную курицу.

Два меча, что имелись в нашем маленьком отряде, распределили между мужчинами. В лес вошли по укатанной лесорубами широкой дороге, но вскоре свернули на едва приметную в тенях от сугробов тропку. Алек возглавлял, ташид замыкал, я держалась посередине, от нечего делать продолжая строить догадки относительно нашей связи с Киаром. Сколько времени ему понадобится, чтобы выздороветь и перестать оттягивать на себя всю силу из моего резерва? Будет ли она по мере выздоровления возвращаться постепенно или придётся ждать полного исцеления? Верны ли мои предположения или дело обстоит по-другому?

Задумавшись, я неожиданно уткнулась в спину резко остановившегося Алека. Насторожилась и прислушалась, насколько позволила толстая, подбитая мехом шапка.

– Ал, он вряд ли нападёт, пока мы вместе. Давай ты с приманкой отойдёшь подальше. Когда зверь появится, скрутишь его «ловчей сетью» и позовёшь нас.

Друг молча кивнул и быстро затерялся в обступивших тропинку с обеих сторон густых зарослях орешника. Мы с ташидом остались вдвоём.

– Ты что-нибудь слышишь? – спросила я, чтобы нарушить показавшуюся чересчур зловещей тишину.

Киар кивнул. Стало ещё страшнее.

– Что?

– Деревья скрипят.

После его забавного ответа страх отступил. Действительно скрипят. Недаром сильные морозы называют трескучими. Но тут я заметила что-то ещё более пугающее.

– У тебя глаза светятся. Почему?

– Чтобы лучше видеть в темноте.

Наш разговор напомнил одну сказку, вроде бы детскую, но, если вдуматься, весьма жуткую, в которой «добрая» мама отправляет дочку в дальнюю дорогу в гости к бабушке, дабы проведать не весть зачем забравшуюся жить в лесную глухомань старушку. Неудивительно, что узнавший о её местонахождении от болтливой внучки оборотень (Удивительно другое: почему он раньше не интересовался одинокой беззащитной женщиной? Ему бы не составило большого труда обнаружить её по запаху или просто случайно наткнуться, обегая окрестности.) решил наконец-то съесть несчастную бабушку. Скорее всего, он ею насытился, но следом за «хлебом» ему захотелось зрелищ, иначе как объяснить переодевание в платье жертвы, дабы поиздеваться над внучкой. Наивная девочка и в самом деле поначалу не заподозрила подвоха, но подойдя ближе и присмотревшись… «Бабушка-бабушка, почему у тебя такие глазки? Ушки? Зубки?» – задавала она вопрос за вопросом, то ли пытаясь оттянуть неизбежное, то ли и правда полагая, что жизнь с возрастом никого не красит, зато хоть какая-то тема для разговора имеется. Короче, слопали её.

Я вздрогнула и мысленно отругала себя за не к месту разыгравшееся воображение.

– Это правда, что среди вас не бывает одарённых?

– Ведунов?

– Ведун потому и ведун, что ведает тем, что недоступно обычным людям. Мы думаем, что среди вас таких нет. Да и моя сила на тебя не действует, не исцеляет, лишь удивительным образом помогает чувствовать себя относительно хорошо, пока ты сам не восстановишься. Ведь восстановишься же? Сколько времени тебе понадобится, не подскажешь?

Я говорила, но не забывала прислушиваться и оглядываться, даже сделала несколько шагов вперёд, волнуясь, как бы Алек не отошёл от нас слишком далеко.

Честно сказать, практики в умерщвлении настоящих злыдней у меня действительно не было. В Школе нас обучали на фантомах. С одной стороны, безопасно, с другой – привыкаешь видеть норлока – каковым являлось научное название твари – в непосредственной близости, изучаешь его повадки и способы нападения, чтобы, когда столкнёшься с реальным зверем, не остолбенеть от страха и неожиданности. Беда в том, что злыдни плохо поддавались воздействию магии. Отбросить или ненадолго обездвижить ещё получится, смертельно ранить, уничтожить – нет. Придётся помахать мечом. Но самое гнусное, иногда злыдни болели. В самой их сущности происходила некая порча, из-за которой зверюга – и без того не шибко миролюбивая – теряла всякую осторожность, нападая даже на превосходящего силой противника и заражая через укус (если таковой сразу не являлся смертельным) своим безумием. У всех теплокровных животных, а также людей есть