Л.И.С. Любовь.Измена.Свобода - Дена Оун

— Ты же знаешь, что я от тебя никуда не денусь. Всё равно найдёшь. — Безразличным тоном говорю, кидая сумочку на комод. — Так что, смысла нет бежать, как бы не хотелось.

— Как отдохнула? — Тим проводит меня взглядом в сторону гостиной, а затем заворачивает и идёт прямиком за мной. Затылком чувсвую тяжесть и невольно вся кукожусь.

— Знаешь, замечательно. — И это правда. Мы всё это время с Костей тщательно прорабатывали каждую деталь моего побега. Много смеялись и просто приятно проводили время за разговорами. У нас такого не было… да никогда! — Я отлично провела время с братом.

— Рад слышать. — А вот по голосу и не скажешь. Напряжён, челюсть плотно сжата, дыхание глубокое и бесы в глазах прыгают через скакалку. Злится. — Поговорим? — Мельком смотрит на наручные часы. — У меня есть час до работы.

— Что, прям здесь, а не в шикарном ресторане? Сдаёшь позиции, Зуев.

— У меня нет времени вести тебя куда-то перед работой. А после, может быть поздно. Что-то мне подсказывает, что ты можешь наворотить дел, которые мне очень сильно не понравятся. Да и расхлёбывать последствия не хотелось бы.

— Без проблем, давай поговорим. — Я расслаблена и не чувсвую угрозы с его стороны. Может быть, моё состояние вызвано приливом адреналина, ведь знаю, что будет происходить, когда муж выйдет за порог дома.

— Почему твой брат резко начал продавать свой бизнес? — Голос давит, взгляд сравнивает с землёй. Тимур ещё никогда не разговаривал со мной в таком леденящем душу тоне.

— А он продаёт? — Включаю дурочку. Конечно продажа не была связана со мной, просто так удачно совпали обстоятельства.

— Алиса, — Тяжело вздыхает и я вижу, как он старается держать себя в руках, в то время как самого, уже трясёт от рвущейся наружу ярости. — Не надо играть с огнём. Прошу, родная. — Натягивает на лицо улыбку, которая больше походит на звериный оскал. — Что ты сказала своему брату?

— Да я ничего не говорила, кроме того, что мы немного с тобой повздорили. — Нагло вру, стараясь приложить максимум усилий, чтобы муж поверил. Но выходит плохо.

— Почему продаёт сеть?

— Да совпало так просто! Они с Евой собрались покупать дом и машину. Плюс для сына много чего нужно приобрести.

— Пол без меня узнали? Тоже совпадение?

— Только я знаю и то случайно тоже получилось. Застукала Еву и её подружку с голубыми бумажками. Ты меня подозреваешь в чём-то?!

— Я знаю, что ты приходила к отцу и о чём с ним говорила.

Ну ещё бы не знал. Во рту чувствуется кислый привкус предательства. Почему мой отец так выслуживается перед Зуевым? Отвратительно! Я всегда считала, что у нас замечательная семья, но как же я ошибалась. Чёрт… обидно то как.

— Молчишь? — Поджимает губы муж, а я пересиливаю себя и подхожу к нему так близко, на сколько позволяет гордость. На уровень вытянутой руки.

— А что сказать? — Мой голос мягкий и манящий. — Я обижена на тебя, Тим.

— Я уже извинился. — Его голос так же становится мягче. Рыбка клюёт, надо дожать.

Делаю ещё пару шагов вперёд, опускаю ладонь на щёку Тимура и чувсвую покалывающие ощущения. Сердце предательски замирает, а затем начинает опускаться в бездну отчаянья. Куда- то глубоко вниз, где уже нет места для любви.

— Отпусти меня, Тим. — Прошу дрожащим голосом надеясь, что мой муж меня услышит и поймёт.

— Я не могу, Лис. — Начинает поглаживать мои волосы, перебирать пряди между пальцев. — Я слишком сильно тебя люблю.

— Но я так не могу. — Из уголков глаз в очередной раз потекли слёзы. Он мучает меня, терзает душу. — Как я могу жить с тобой дальше и не думать о том, где ты и с кем? Как я могу тебе доверять?

— Моя физиология требует секса ни только с тобой одной. Я подпитываюсь другими девушками, чтобы наши отношения были ярче. Я буду спать с другими, и ты это примешь. — Смотрит внимательно, а затем резко наклоняется к моему лицу и слизывает языком слёзы. — Люблю только тебя, трахаюсь с кем захочу. Поняла?

Согласно киваю головой понимая, что это точно конец. Никаких надежд. Никаких грёбаных чувств. Никакой любви к нему. Только боль, предательство и нескончаемое эмоциональное насилие.

Губы Тима касаются моих оставляя лёгкий поцелуй. Отстраняется и ещё раз внимательно рассматривает моё лицо, продолжая наглаживать волосы, затем резко скручивает их в жгут и тянет на себя, а ядовитый шёпот обжигает раковину уха.

— И только попробуй что-нибудь натворить, родная. Если тебе дорога семья, будь рядом со мной. — Хмыкает и расплывается в уродливой улыбке. — Твоему брату продажа бизнеса не поможет. Я всё равно его закопаю. — Откидывает меня в сторону и я, теряя равновесие, падаю на колени. Господи, как унизительно! — Чтобы вечером был приготовлен ужин, а твоя физиономия сияла от счастья.

Хлопок двери, а я, закрыв лицо руками, начинаю биться в истерике. Моё тело ломит в местах, где он меня касался. Растворяет кислотой участки кожи, которые он целовал. А внутри взрывается ком обиды, злости и отвращения. Я не стану его личной зверушкой, даже если мне придётся пожертвовать семьёй.

11 — глава

Ураганом сметаю все самые необходимые вещи в рюкзак, когда слышу звонок в дверь. Нет. Нет. Нет! Гости не входили в мои планы. Закидываю рюкзак в шкаф и как ошалевшая бегу к двери. Перевожу дыхание, поправляю волосы смотрясь в зеркало и резко открываю входную дверь.

— Доброе утро, Алиса Александровна.

— Антон? — Мой голос едва держится ровно. Ещё бы немного и сорвался бы на визг. Передо мной стоит личный охранник мужа, который работает на него уже больше четырёх лет. — Ты что здесь забыл? Стоп! — Резко обрываю, вскидывая руки в жесте «сдаюсь». — Не говори, я знаю и мой ответ — НЕТ! Я не маленькая, чтобы за каждым моим шагом следили!

— Приказ, Алиса Александровна. Я не могу от него отклониться. — Голосом робота отвечает мужчина.

— Ладно, сесюрите. — Обманчиво спокойно держусь. — Отвезёшь тогда меня в торговый центр, а как закончу ты приедешь и заберёшь меня.

— Отвезу, но буду ходить рядом с вами.

— Ты прикалываешься? — Злюсь, потому что операция по моему спасению плавно идёт по одному месту.

— Мой приказ — не отходить от вас до прихода Тимура Олеговича.

— В уборную тоже со мной будешь ходить?

— Подожду около двери.

Чёрт. И не скажешь ведь ему ничего, не Антон же виноват, что ему один,