Обещание - Кристен Эшли

— Твой член был у нее во рту больше одного раза, да? — спросил Бенни.

— Не то чтобы это тебя касалось, но да, — отрезал Хит.

— Тогда она твоя женщина, — постановил Бен.

Я ухмыльнулась и наклонилась к нему, обхватив руками его бицепс и пробормотав:

— Ты такой потрясающий.

Он наклонил голову, чтобы посмотреть на меня сверху.

— Детка, сосредоточься.

Я продолжала улыбаться и бормотать:

— Хорошо, — отпустила его бицепс и снова посмотрела на Хита.

Хит пристально смотрел на нас, объявив, когда мы смотрели на него:

— Кажется, меня сейчас стошнит.

— Я не представила вас друг другу, — вставила я, игнорируя его замечание. — Хит, это мой парень, Бенни Бьянки — мастер по приготовлению пиццы, суперзащитник, горячий итальянский парень и мужчина, который знает, как обращаться с женщиной. — Я посмотрела на Бена снизу. — Бен, Хит — парень, из-за которого у всех нас, продавцов, дурная слава.

— Господи, я позвал тебя сюда не для того, чтобы ты выкладывала мне подобное дерьмо, — сказал Хит.

— Ты вообще не приглашал меня сюда, — заметила я, когда Бенни спросил:

— Почему ты пригласил ее сюда?

Еще одно пожатие плечами.

— Коллеги и прочее дерьмо. Она попыталась меня предостеречь, а я швырнул ей свое дерьмо ей в лицо. Она должна знать, — сказал ему Хит.

— Этот парень сказал тебе, что отдаст фотографии, если ты напишешь заявление об уходе? — Бенни не сводил с него глаз.

— Нет. Он сказал, что я не увижу их в Интернете, если уволюсь.

— Он будет всякий раз шантажировать тебя ими, когда ему что-то от тебя потребуется, — догадался Бенни.

— Если бы я совершил что-то столь слабое, как написал заявление об уходе, меня не будет тогда с ним рядом, чтобы он мог меня шантажировать, — ответил Хит.

— Ты, вероятно, пойдешь в другую фармацевтическую компанию, и тогда кто знает, чего он от тебя захочет получить, — мудро заметил Бенни.

— Тогда хорошо, я собираюсь разоблачить его блеф, — парировал Хит.

— Напиши заявление, — твердо ответил Бен, и глаза Хита сузились.

— Чувак, я тебя не знаю. Я тебя сюда не приглашал. Я не хочу, чтобы ты находился здесь. И я чертовски уверен, что не собираюсь принимать от тебя советы по своей карьере.

Именно тогда Бенни потерял терпение и пригвоздил Хита взглядом.

— Прямо сейчас два чикагских умника обрабатывают частного детектива, который сделал эти фотографии. Вероятно, в течение получаса у них будет все, что у него есть на вас, так что у него не будет возможности нажимать на тебя. И ходят слухи, что этот парень большой поклонник шантажа своих клиентов. В ближайшие пару дней будет собрано все остальное. Ты пишешь заявление. Пока все это дерьмо не уляжется. Все понятно, в том числе, почему ты решил уйти. Через неделю, две вернешься на свою работу.

Голова Хита дернулась, когда Бен начал говорить, и он смотрел с открытым ртом, когда Бенни замолчал.

Он взял себя в руки и прошептал:

— Черт возьми, ты из мафии?

— Не я, даже близко. Но у Фрэнки есть связи, так что имей в виду, я бы не стал ее подставлять, — сказал ему Бен.

Глаза Хита чуть не вылезли из орбит, и мне пришлось подавить смешок. Поскольку это был такой громкий смешок, хотя было нелегко, я чуть не подавилась им.

Но Бен еще не закончил.

— Она прикрывает твою спину, думаю, что в большей степени она прикрывает спину твоей женщины, которую ты не хочешь прикрыть, но ты можешь наслаждаться перепавшей тебе защитой. Просто напиши заявление. Все будет хорошо.

— Как я могу быть в этом уверен? — настаивал Хит.

— Ты и не можешь, — возразил Бен. — Ты просто должен поверить, что не все в этом мире такие придурки, как ты.

Я не смогла сдержать хихиканье, и Хит бросил на меня хмурый взгляд.

Я махнула рукой, заставив себя перестать хихикать, сказав:

— Прости, прости. Неуместно.

— Ты собираешься меня надуть? — спросил он.

— Что я собираюсь сделать, так это убедиться, что Сэнди не будет крайней, не будет жертвой, а это значит, что ты тоже не будешь крайним, потому что идешь в комплекте с ней. Так что нет. Я не собираюсь тебя надувать, — заявила я ему.

Глаза Хита сузились.

— Ты знаешь, почему Бирман хочет, чтобы я ушел?

— Ты этого не узнаешь, — перевел разговор Бен, хотя я этого не знала, как и Бенни. Но, очевидно, Бен принял решение, что мы не будем больше рассуждать с таким придурком, как Хит.

Хит посмотрел на него.

— Почему не узнаю?

— Из-за своей женщины, — сказал Бенни.

— Это чушь собачья, — отрезал Хит. — На кону стоит моя задница, а не ее.

Именно тогда я поняла, что у Бена закончилось терпение.

Я поняла это, когда он заявил:

— Ладно, я проголодался. Не хочу сидеть здесь с тобой. Я хочу быть дома со своей женщиной и собакой, так что заканчиваем. От тебя это не зависит, но здесь замешано нечто большее, и какова бы ни была твоя роль в этом, она невелика. Так что у нас нет времени возиться с тобой. Ты либо доверяешь Фрэнки, либо нет. Но я тебе кое-что скажу: если ты приходишь в офис в понедельник утром без распечатанного заявления об уходе, чтобы подставить спину женщине, которая согревает твою постель, ты не мужчина. Ты мудак, проныра и придурок. Та игра, которую ты разыграешь, будет за твой счет. И, может, это и не лезет тебе в голову, но я не могу представить, как могло бы быть иначе, если бы женщина, которую ты бросаешь прямо перед автобусом, заплатила за твои амбиции и, вероятно, заставила бы мужчин говорить ей гадости и даже делать с ней такое, чего она не заслуживает. Это может даже подвергнуть ее опасности, потому что они будут думать, что она шлюха.

Он наклонил голову к конверту, лежащему на столе, и продолжал говорить.

— Но я буду знать, и Фрэнки будет знать, и твоя женщина будет знать, и она проживет остаток своей жизни, мечтая не только никогда не унижать тебя, но и никогда не видеть твоего лица. Ты хочешь поступить так с ней, ты сможешь с этим смириться, верно. Но можешь и по-другому, несмотря на то, что ты придурок, проныра с огромной задницей.

Бен сказал свое слово, и мы ушли. Он вытащил меня прямо из кабинки, из бара, и отвел прямиком к моей машине.

Он подтолкнул меня к двери и приказал:

— Ты впереди. Я