Романовы forever - Анна Михайловна Пейчева

– Я мог бы еще долго говорить о практических и теоретических последствиях инверсии, но времени нет, – академик махнул рукавами в сторону Дворцовой площади, заполненной разношерстной толпой. Люди всё продолжали прибывать. Сквозь приоткрытые окна доносились неразборчивые, но явно возмущенные крики. Он повернулся к Кати: – Ваше величество, нужно срочно предупредить людей о том, что сейчас ни в коем случае нельзя пользоваться электричеством. Даже компактные автономные системы на солнечных батареях, вроде тех, что используются в частных домах, могут представлять опасность. В каких-то случаях – мы пока не можем выявить закономерность – электрические устройства входят в резонанс с новым магнитным полем, происходит мощный импульс, сжигаются все схемы и катушки. Мы можем поручить нашим физикам из Академии дежурить на наиболее важных объектах – в больницах, спасательных центрах… Однако никто не даст гарантии, что мы сумеем предотвратить очередное возгорание. Рядом должна дежурить бригада пожарных с самым банальным, низкотехнологичным, простым ведром с водой. Что касается остальных граждан империи – мы настоятельно рекомендуем им вернуться в восемнадцатый век, когда расположение магнитных полюсов Земли еще не имело такого критического значения для бытовой жизни.

– Поддерживаю, – поднял руку Бланк.

– Борис Ильич, так может, вы тогда народу об этом и скажете? – наивно поинтересовалась Кати. – Я ведь только-только стала императрицей, не хочу начинать свое правление вот так. Люди наверняка будут недовольны.

Морщины барона сложились в тонкую улыбку. Он погладил лысину и пробормотал:

– Ваше милое величество, я уверен, что кредита доверия Романовых хватит и на такие манифесты.

Николай Константинович сильно в этом сомневался, однако предпочел промолчать – незачем пугать Кати раньше времени. Ей нужны внутренние силы, чтобы выступить перед агрессивной толпой. Как бы он хотел принять народный гнев на себя, защитить Кати, закрыть ее от страшной волны негодования, которая вот-вот обрушится на Зимний дворец. Но – обратного пути не было. Он мог поддержать дочь, но не мог прожить за нее жизнь.

– Но как же удержать границы, сударь? – взвился военный министр Сухомлинов, обращаясь к Блюментросту. – Как охранять рубежи, не имея даже элементарного теплового радара? И я уже молчу про наше суперпрогрессивное климатическое оружие, без которого мы как без рук. Не сегодня-завтра Испания нагрянет со своими конкистадорами! И что же мы, повалимся, как оловянные солдатики, как доминошки? У нас ведь и людей-то в армии уже почти нет, роботы да беспилотники в основном!

– Согласен, генерал, поводы для волнения у вас, безусловно, есть, – признал Мустафа, – однако имейте в виду, что аналогичная ситуация с электричеством сложилась во всем мире. Ваши коллеги из других стран говорят сейчас то же самое на точно таких же совещаниях. Чем хороша физика – что ее законы одинаковы по всей Земле.

– Генерал Сухомлинов прав, батеньки мои, – вступил в разговор Бланк, – Петербург слишком близко к границам. Предлагаю в ближайшее же время перебазировать правительство в глубь страны, куда-нибудь в Сибирь. Со всем аппаратом, казачьей охраной, семьями… В целях государственной безопасности. Все согласны, господа? Превосходно. Дума и Сенат в полном составе также переезжают в самое сердце империи, решение было принято час назад на экстренном заседании обеих палат парламента. Ваше величество, вы с нами?

Кати оглянулась на отца в поисках подсказки. Николай Константинович развел руками, как бы говоря: тебе решать, детка. С одной стороны, Бланк был прав – столицу легко было атаковать, например, с моря. С другой стороны, не менее опасной представлялась поездка императрицы по стране, кипящей раздражением и злобой.

Дочь плотнее закуталась в толстовку и привалилась к окну.

– Я останусь дома, барон. Кто-то должен держать столицу под контролем. Это все-таки главный город империи.

– Так, дорогие мои, – Мадам Столыпина, которая не пойми по какому праву осталась на сверхсекретное совещание, подошла поближе к трибуне. – Всё это очень интересно, но я хотела бы узнать, когда я смогу включить подогрев в ванной, чтобы искупать моего ребенка в тепленькой водичке?

– Мамуля! – пискнул Семён, мгновенно покрывшись красными пятнами. – Ма!.. Я моюсь сам! – жалко прибавил он, оглядываясь на окружающих.

– Конечно, сам, ты у меня такой большой, – снисходительно сказала мадам Столыпина, потом опять повернулась к Мустафе: – Ну, скажем, завтра дадите электричество?

Николай Константинович схватился за голову. Вот кого не хватало на границе. Мамули Семёна. С мадам Столыпиной ни один танк не сравнится. Все объяснения профессора ей были до лампочки. В буквальном смысле.

– Спасибо за вопрос, сударыня! – весело отозвался Мустафа. Он нисколько не растерялся. – Благодаря вашему вопросу мы плавно переходим ко второй части моего выступления, и она будет еще более захватывающей, чем первая. Потому что мы с коллегами нашли выход из безвыходного положения!

– Николай Константинович, к вам можно? – послышался вежливый шепот справа.

– Иван! – обрадовался государь, обернувшись. – Воронихин! Ты как здесь? Садись, садись вот сюда.

– Харитон меня пустил, помнит, – торопливо объяснил Иван, талантливый архитектор и один из бывших «женихов» Кати.

Он выбыл из реалити-шоу «Великая княжна. Live» в самом конце – а ведь как рассчитывал на такого зятя Николай Константинович! Насчет Генри у государя всегда были некоторые сомнения. Впрочем, свои соображения насчет личной жизни дочери венценосный отец старался держать при себе, с Генри общался ровно, хоть и холодновато порой. Зато с Алексеем Поповичем и Иваном Воронихиным Николай Константинович был поистине на одной волне. Не электромагнитной волне, так что никакие инверсии полюсов их дружбу разрушить не могли.

– Я был в командировке неподалеку, в Выборге, – тихо рассказывал Иван, пока Мустафа болтал что-то про «потрясающе интересную научную задачу», «невиданный практический проект» и «грандиозную лабораторную работу», которая им всем предстоит. – Изучал старый шведский замок – меня попросили построить нечто подобное в Шепси, на этом киношном острове, который я проектирую, помните, показывал вам голограмму? Словом, смотрел я коронацию Екатерины по телевизору, и как только понял, что всё плохо… и у нее, и у Алексея… бросился сюда. Повезло – там же рядом с замком гимназия. Попросил лошадь из школьной конюшни. Меня директор узнал по реалити-шоу, сразу дал жеребца Ланселота… Спокойный конь, красавец, белый, ухоженный… Мы с ним довольно быстро сюда прискакали – хорошо, что я на шоу научился ездить верхом… – Иван вдруг смешался. – Правда, теперь не знаю, зачем я вообще сюда помчался, вы же здесь, Николай Константинович, и Генри, наверное, скоро подъедет…

– Ты даже не представляешь, насколько правильно ты поступил, – искренне сказал Николай Константинович. – Молодец, Иван, всегда знал, что на тебя можно положиться. Твое появление – первая хорошая новость за последние сутки. А теперь давай