Солги обо мне. Том второй - Айя Субботина

Скалюсь еще шире, потому что лицо моего собеседника медленно, но неумолимо вытягивается, становясь похожим на физиономию каменные божков с острова Пасхи.

— Чувак, только не говори, что это был твой единственный козырь, - делаю вид, что искренне скорблю по этому поводу. Но недолго, секунд пять, а потом снова изображаю кровожадную рожу. - Ты серьезно думал, что я не в курсе ее семейного положения?

Сейчас самое главное правильно все разыграть.

Он знает про Олега, но не в курсе, что мы с ним друзья. Значит, единственное, чем эта сволочь пыталась меня запугать - просто фактом самого слива. Карпов так старался разыграть эту херню, что ему и в голову не пришло подумать о том, как во всей этой истории выглядит он сам.

— Давай я тебе кое-что расскажу про Олега Корецкого. - Вздыхаю, как будто собираюсь делиться неприятной информацией и делаю это исключительно из душевной доброты. - Он терпеть не может двух вещей - когда без спроса берут его вещи и когда его пытаются поиметь. Ты, пидар, конечно, можешь хоть сейчас скакать прямо к нему и выкладывать все как есть, но, во-первых, ты помог сбежать его жене, а, во-вторых, пытаешься его руками разобраться с соперником. То есть, пидар, ты попадаешь сразу по двум пунктам. А теперь задача с двумя известными: как долго ты проживешь после того, как озвучишь Корецкому всю эту херню?

Если честно, я знал, что будет легко. Такие, как Карпов, не умеют грамотно огрызаться, потому что течение жизни не швыряло их на скалы и рифы, и они стали мягкими и крайне тупорылыми, как тюлени. Любой более-менее хищный противник им просто не по зубам.

— Мой тебе совет. - Я поднимаюсь из-за стола и подталкиваю сумку прямо к тарелке Карпова. - Возьми деньги и просто забудь все, что знаешь. Потому что если бы ты хоть немного знал, что я такое, ты бы не пугал меня Корецким. И имей ввиду - ты остался с целыми зубами только потому, что у меня сегодня странный приступ альтруизма. Обычно я такой херней не страдаю. Узнаю, что снова крутишься вокруг Вероники или мутишь какое-то дерьмо у нас за спиной - я тебя просто на хуй убью. Понял?

Карпов, конечно, понял, но ему еще предстоит долгий и не очень приятный путь «осознания» - через боль, осознание и принятие. Но радует хотя бы то, что, когда я ухожу, эта падаль не пытается тормозить меня в спину дурные огрызками угроз, а то бы, ей-богу, мог сорваться. Маленькой, но очень кровожадной части меня даже хочется, чтобы он дал повод повернуться и вломить ему от всей души.

По пути домой заезжаю в спортзал, где в прямо смысле слова сливаю все силы, пока не чувствую приятное расслабление не только в мышцах, но и в голове. Заодно снимаю Планетке маленькое видео - себя потного, качающего бицепс с выражением а-ля «я самый крутой мужик на твоей орбите, детка!» Первый раз в жизни страдаю такой херней, и первый раз в жизни не хочу задумываться, почему вдруг меня на это потянуло.

Даже интересно, что она напишет в ответ.

Но она не пишет - она набирает мой номер, и когда беру трубку, несколько секунд просто сосредоточенно пыхтит.

— Что такое, детка? - подражаю какому-то актеру и нарочно придаю голосу нотки кошачьей игривости. Бля, что за херня, Макс? Да и по фигу! - Ты под впечатлением?

Она все-таки находит силы тихонько засмеяться, но даже эта эмоция насквозь пропитана смущением.

— Ты нескромный парень, - говорит легким шепотом.

— Хорошего мужчину скромность портить, - фыркаю в ответ.

И думаю, что надо снять футболку вообще нафиг, а не ограничиваться закатанными рукавами. Я обещал не давить на нее в буквальном смысле, и не собираюсь пользоваться ее вынужденным временным положением. Но соблазнять ее доступными способами (почти целомудренными) мне никто не запрещает - и под этим я не подписывался.

— Это общий зал? - спрашивает она, ставя меня в тупик.

— В смысле «общий»? Малыш, все залы общие.

Она говорила, что занималась спортом, так что наверняка знает, что все спортзалы - одна большая «комната», внутри которой разделения на пол существуют только в раздевалках. Хотя я где-то слышал, что такие вещи практикуются, но явно не в наших дремучих широтах.

— На тебя там все смотрят, - тихонько развивает мысль мелкая ревнивица.

Если честно, после того, как она перестала выходить из моей головы даже на перекур, я перестал обращать внимание на противоположный пол. Хотя и раньше не особо смотрел, особенно в зале, куда прихожу получить свою порцию нагрузки и поработать над функционалом. Нормальные люди, независимо от пола, не ходят в «качалку» на поиски спутника жизни, хотя некоторые особи как-то умудряются это сделать.

— Наверное, смотрели, как я нарочно грозно пыхтел, подымая тяжелую гантель, когда снимал для тебя понтовое видео. - Лучший способ успокоить женщину - перевести все в шутку.

— Не хочу, чтобы на тебя смотрели другие женщины, раз я не могу, - еще тише продолжает она.

Теперь мне приходится заткнуть пальцем второе ухо, чтобы продолжать слышать слова Планетки. Это откровенное признание лупит в башку как хорошо поставленный хук профессионального боксера - сразу наповал. Ни одна другая женщина в моей жизни не признавалась в своих чувствах так откровенно и прямо. Они обычно крутят, юлят, заходят издалека, чтобы не признаваться в слабости, потому что сейчас каждый утюг учит людей не показывать зависимость от партнера. Это, якобы, что-то там разрушает и дает превосходство. А как по мне - хрень это все.

Особенно, когда откровенничает Планетка - еще несколько месяцев назад она даже в мою сторону не смотрела, как будто на мне проклятье какого-то сглаза.

— Мне плевать, кто на меня смотрит, малыш. Но вообще в зале друг на друга пялятся в основном мужики, потому что кому-то хочется такой же пресс, а кто-то думает, что ты дрищ и выебываешься, когда навешиваешь на штангу еще пару блинов. К мужикам меня ревновать не нужно.

Последнюю фразу добавляю с напускной серьезностью, и Венера, наконец, оттаивает.

Начинает рассказывать, как прошел ее день, щебечет, сколько шагов прошла без поддержки, сколько кругов проплыла, как ее