Ирландский обет - М. Джеймс

Слова слетают с моего языка, более грязные, чем все, что я могла себе представить, что могу сказать. Тем не менее, я чувствую себя полностью потерянной в море возбуждения, мир сузился до нас двоих и почти удушающей жары, окружающей нас обоих.

Лиам ждет, пока мои пальцы не окажутся у моего клитора, прежде чем покачать головой.

— Нет, Ана, — рычит он. — Ты сказала, что с тебя хватит, верно? Ты хочешь, чтобы я спустился туда и посмотрел, сколько оргазмов я смогу выжать из тебя своим языком? Хочешь, я снова наполню тебя своими пальцами, пока буду сосать твой твердый, пульсирующий маленький клитор…

Он стонет, и я качаю головой, хотя у меня так и вертится на кончике языка сказать ему да. Я больше не могу. Я знаю, что не могу, но мысли о его рте на моей киске почти достаточно, чтобы заставить меня умолять об этом в любом случае.

— Черт, Ана! — Рука Лиама скользит вверх по головке его члена, сжимая ее, и он двигается к краю кровати. Мое сердце подпрыгивает в груди при мысли, что я заставила его потерять контроль, что он собирается трахнуть меня сейчас. Что он тоже больше не может ждать. — Раздвинь бедра, да, так, хорошая девочка, — бормочет он, забираясь на кровать, его рука все еще скользит вверх и вниз по его набухшему члену, когда я послушно раздвигаю ноги шире, и он опускается на колени между ними. — Ты хочешь, чтобы я был внутри тебя, не так ли? Ты хочешь, чтобы я трахнул тебя этим членом, наполнил своей спермой…

— Да, — выдыхаю я, чувствуя, как моя кожа розовеет, каждый дюйм моего тела горит под его пристальным взглядом. Он так близко, и я чувствую, как ритмично сжимается моя киска, я так сильно хочу его, что едва могу думать. — Лиам, пожалуйста…

— Нет, — шепчет он, и я издаю тихий, задыхающийся всхлип.

— Лиам!

— Эта киска моя, — рычит он, придвигаясь ближе, так близко, что я чувствую исходящий от него жар на своей чувствительной плоти. — Ты моя, Ана. Я хочу тебя больше всего на свете, и когда я трахну тебя снова, когда я наполню тебя этим членом, это будет потому, что ты это знаешь. Потому что ты хочешь меня, и только меня.

Он рычит эти последние слова, когда его кулак пролетает над членом, его бедра двигаются вперед, и я ахаю, чувствуя, как головка его члена касается моей набухшей, чувствительной киски. Он раздвигает мои складки, и на секунду мне кажется, что он собирается войти в меня, несмотря на все, что он говорит. Но он этого не делает. Вместо этого он скользит вверх, кряхтя, когда я тоже начинаю дрожать, сильный эротизм момента захватывает меня, подталкивая к краю.

— Лиам, пожалуйста, трахни меня, пожалуйста, пожалуйста…

— Нет. — Теперь он тяжело дышит, его рука поглаживает себя сильно и быстро, его лицо искажается от удовольствия, когда он достигает края. — Смотри на меня, Ана. Смотри на меня, когда я… — Он стонет, и я вижу, как он напрягается, его член становится твердым, как камень, в его кулаке, заметно пульсируя. — Смотри, как я, блядь, кончаю …на твой маленький клитор.

Стон чистого удовольствия срывается с его губ, когда он застывает абсолютно неподвижно, его член прижимается к моему пульсирующему клитору, когда он сжимает свой ствол, теперь блестящий от моего возбуждения так же, как и от его. Я чувствую такое же удовольствие, внезапно охватывающее меня, когда я смотрю, замерев от желания, как первая горячая струя его спермы покрывает мой пульсирующий клитор.

Вид этого, тепло, исходящее от него на моей коже, выводит меня из себя. Я хватаюсь за одеяло, выкрикивая его имя, и моя спина выгибается дугой. Я слышу, как Лиам стонет, когда он снова начинает поглаживать свой член, быстро и сильно, головка неистово трется о мой клитор, а струи его спермы одна за другой заливают мой клитор, мои набухшие складочки, всю мою гребаную киску. Это так чертовски приятно, и я чувствую, как Лиам трется об меня, его стоны наполняют комнату, когда мы жестко кончаем вместе, и я ничего не могу с собой поделать. Моя киска сжимается, болит, и я обхватываю ногами его бедра, выгибаясь вверх, так что его член скользит вниз, скользя в нашем смешанном возбуждении. Всего на секунду, когда его оргазм начинает спадать, я испытываю блаженное, совершенное ощущение того, как его набухшая головка члена проникает в меня, растягивает меня, проникает внутрь моего изнывающего от боли тела.

Лиам застывает на месте и хватает меня за бедро одной рукой, толкая вниз и удерживая неподвижно. Я чувствую, как он пульсирует внутри меня, как вытекают последние капли его спермы, и он смотрит на меня сверху вниз своими затуманенными зелеными глазами из-под прикрытых век.

— Ты так сильно хочешь, чтобы я кончил в тебя, малышка? — Он рычит эти слова, и я киваю, затаив дыхание, едва способная говорить.

— Пожалуйста, Лиам…

Он все еще тверд. Я чувствую, как он пульсирует, и он ненадолго закрывает глаза, все его тело содрогается, когда он удерживает себя там, едва входя в меня.

— Я так сильно хочу тебя трахнуть, — бормочет он. — Я хочу тебя так чертовски сильно, что это причиняет боль.

Я не знаю, что заставило меня сказать это. Если бы я промолчала, он, возможно, продолжил бы. Он мог бы войти в меня, позволить мне почувствовать, как он заполняет меня целиком, хотя бы на мгновение.

— Но ты тоже хочешь кого-то другого, — шепчу я, глядя на него снизу вверх, даже когда мое тело напрягается от усилия удержать его внутри себя.

Лиам напрягается, его глаза открываются, когда он смотрит вниз.

— Нет, — говорит он категорично. — Только тебя, девочка. Для меня есть только одна женщина, Ана. — Его руки скользят вниз по моим бедрам, отводя мои ноги от себя, широко раздвигая их. — Я никогда никого не хотел так, как хочу тебя.

Один раз он качается вперед, позволяя мне едва ощутить его трение внутри себя. А затем он высвобождается, встает и отворачивается от меня, чтобы пойти в ванную.

Я лежу, наблюдая, как он уходит, вся в его сперме и дрожа, все мое тело напряглось от желания, как будто он не просто заставил меня кончить больше раз, чем, по моему мнению, было в человеческих силах.

Что, черт возьми, нам делать?

6

ЛИАМ

Я никогда раньше не был в доме Сирши, позвонил ей, и сказал, что нам нужно поговорить, как и ожидалось, она согласилась.

— Мы, безусловно, поговорим, — были ее точные слова, произнесенные резким тоном, который подсказал мне, что эта дискуссия будет очень далека