Дикие сердца - Джей Ти Джессинжер

Она поднимает брови. Царственно, как королева, она говорит: — Ты действительно думаешь, что они послушают тебя, а не меня?

Лицо Деклана краснеет. На его шее пульсирует вена. Его челюсть тверда как камень, и он снова скрежещет коренными зубами.

Я думаю, что его голова вот-вот взорвется.

— Черт возьми, женщина…

— Конец дискуссии. Давай собираться.

Она вырывается из его хватки и направляется к двери. Он оборачивается, пристально глядя ей в спину.

Я съедаю еще один Twizzlers, с нетерпением ожидая, что будет дальше.

Очевидно, Деклан понимает, что проиграл битву. Он запускает руки в свои густые черные волосы. Бормоча проклятия, он крадется за ней.

—Эй!

На полпути к двери они оборачиваются и смотрят на меня.

—Что мне делать? Ты сейчас отвезешь меня домой?

В то же время они вдвоем произносят: — Ты останешься здесь.

—Здесь? Я в ужасе оглядываю огромную спальню. — Одна?

Слоан говорит: — Тебе же нравится быть одной, помнишь?

—Да, в моем собственном доме со всеми моими собственными вещами. Не в колизее Бермудского треугольника.

Деклан строго говорит: — Это самое безопасное место для тебя на данный момент, девочка. Никто на земле не знает об этом месте.

Основной посыл заключается в том, что в основном плохие парни делали бы очень плохие вещи с Декланом и всеми, кто находится поблизости от него, если бы знали, где он находится.

Впервые я понимаю, насколько опасна ситуация Слоан. Она буквально рискует своей жизнью, чтобы быть рядом с ним.

Она рискует своей жизнью ради любви.

Я смотрю на нее с недоверием. В истории, полной безрассудных решений, это самое главное.

Она огрызается: — Ты не уедешь, Смоллс.

— Но…

— Ты привезла свой ноутбук, чтобы работать отсюда. Верно?

Я начинаю паниковать. Я не хочу оставаться здесь одна, в этом замке, в компании только эхо.

Я городская девушка. Моя квартира дома меньше девятисот квадратных футов. Меня пугает такое большое открытое пространство.

—Да, но я думала, что останусь всего на несколько дней. Как долго вас, ребята, не будет?

Деклан говорит: — Я не знаю. Он указывает пальцем в пол, как будто собирается сделать окончательное, бесповоротное заявление. — Но пока эта ситуация не разрешится, ты останешься здесь.

Затем они разворачиваются и выходят, хлопнув за собой дверью.

Ублюдки!

Я в ужасе оглядываю комнату. — О, боже мой! Я пленница!

Я вскакиваю на ноги и бегу к двери. Потом спотыкаюсь, потому что на мне все еще дурацкие каблуки. Чертыхаясь, я сбрасываю их с себя, бросаю на них пиджак Паука и выбегаю за дверь босиком по коридору.

Я догоняю Деклана и Слоан в гостиной, где все выглядит как на гангстерском съезде.

Десятки крепких мужчин в черных костюмах слоняются вокруг, что-то бормоча друг другу на гэльском, как я полагаю, и бросая мрачные взгляды на окна. Паук тоже там.

Я говорю: — Ребята, подождите! Это может оказаться важным!

По ее раздраженному выражению лица я могу сказать, что Слоан думает, что я собираюсь снова с ней поспорить, но у меня на уме кое-что другое. Эта ситуация с Диего кое-что изменила в моей голове.

Однако я не уверена, что всем остальным следует слышать то, что я хочу сказать, поэтому я жду, пока не окажусь прямо перед ними, и говорю тихо.

—Когда я зашла в дамскую комнату в ресторане, там был один парень. Он подумал, что я секс-работница.

Слоан огрызается: — У нас сейчас нет на это времени!

Она думает, что я говорю о нашем пари. — Нет, послушай. Он был в туалете, когда я вышла из кабинки. Он был действительно большим и вроде того, я не знаю. Странный. Знаешь, как опасно странный.

Деклан делает то же самое, что и Паук в ресторане. Он буквально становится больше, злее и в тысячу раз настойчивее. Его голубые глаза вспыхивают холодным огнем.

—Что случилось? он рычит, подходя ближе. — Как он выглядел? Что он сказал? Он причинил тебе боль?

Я немного расстроена тем, что он ждал до последнего вопроса, чтобы спросить, не пострадала ли я, но неважно.

—Я в порядке. Он и пальцем меня не тронул, он просто напугал меня. Он сказал, что мне не нужно продавать себя, и для меня еще не слишком поздно, и он мог сказать, что у меня еще осталась надежда ...

Я замолкаю, пытаясь вспомнить побольше о большом звере.

Больше всего я помню, каким нежным он был, когда провел костяшками пальцев по моей щеке, и каким мягким был его голос, когда он сказал, что у меня красивые глаза.

И каким он был великолепным.

Боже мой, это лицо. Этот рот. Эти светлые, пронзительные зеленые глаза. В сочетании с его грубой мужественностью тонкость его черт была еще более ошеломляющей.

По сравнению с ним Деклан похож на Джастина Бибера.

Разъяренная Слоан поворачивается к Деклану. — Не было никакого парня. Это из-за пари, которое мы заключили перед тем, как отправиться в ресторан.

—Нет, Слоан, это не так.

Она складывает руки на груди. — Хорошо, так куда же направился этот странный, опасный парень после того, как сделал тебе предложение?

Я начинаю раздражаться. Мой голос повышается. — Он не делал мне предложения. Ты не слушаешь...

—Паук!

При звуке резкого оклика Слоан он вытягивается по стойке смирно и подбегает. — Да?

Слоан указывает на меня. — Моя сестра утверждает, что мужчина пристал к ней в дамской комнате ресторана. Не хочеш рассказать нам, что ты видел?

Он смотрит на меня, хмурясь. — Мужчина? В дамской комнате?

— Ты был с ней, верно?

Он выглядит смущенным, и теперь я прихожу в отчаяние.

— Да. Я был с ней все это время, стоял прямо за дверью.

— Ты видел, как мужчина входил или выходил?

— Нет. Никто не входил и не выходил, кроме нее.

— Когда она вышла, она говорила что-нибудь о мужчине, находящемся внутри?

Паук смотрит на меня. Выражение его лица извиняющееся. — Нет.

Слоан поворачивается ко мне, ноздри раздуваются, губы поджаты. — Господи, Райли. Это за шкатулку с певчими птицами? Если тебе так нужны были деньги, все, что тебе нужно было сделать, это попросить.

— Дело не в пари, Слоан!

— Игра окончена. Паук, отведи ее обратно в ее комнату.

Теперь все в комнате уставились на меня.

Я, в моем дурацком распутном платье, с моими дурацкими обесцвеченными волосами и раскаленным добела чувством стыда от того, что меня назвали лгуньей.

Автор этого всего — моя собственная сестра, идиотка, которая с самого начала хотела, чтобы я сюда приехала.

Не дожидаясь, пока Паук еще больше унизит меня, схватив за запястье и оттащив прочь, я поворачиваюсь и ухожу, высоко держа голову, несмотря на комок в горле и слезы, наворачивающиеся на глаза.

Да поможет мне бог, это последний раз, когда я