Несостоявшаяся рабыня - Фортис Валео

я запрещаю его лечить! Это его наказание! Попорченую девку можете пользовать, она не окупит амулеты для восстановления, — выдает жестокое наказание этот Хозяин. Девчонка то не виновата, что у тебя сын гнида, единственное что меня удерживает это просто железная хватка Мари, и немного здравый смысл. Я как-то совсем не готова слушать чьи-то крики боли, и страдания.

— Ты ничем не поможешь, только навлечешь на себя гнев этого брагна. А на тебя амулетов он не пожалеет, что бы проучить, — шипит Мариэлика.

— Да она все лишь деревенская девка, мы таких еще с десяток найдем пока ехать будем, — рычит Умрук, но с земли подняться не может.

— Это не тебе решать, тварь! Увести его! Выдвигаемся, после выполнения наказания, — орёт Рафиниэль. Все начинаю по тихонько подниматься, но кого-то начинает тошнить, и завтракать уже не хочется, собственно говоря. Хотя, от вчерашней каши я бы не отказалась.

— Пойдем, Господин позвал, — приказывает Фир. Ну и что ему от меня надо, только что всех чуть не размазал по земле, а меня позвал на ковер. Старый крокодил, жаль не Гена, тот был явно добрее.

— Привёл, свободен! Вот тебе ингредиенты, приготовь мне завтрак, и заодно ответь на мои вопросы, отвечай быстро, я сегодня сильно не в настроении, а вранье чую по запаху, — рычит это чудовище. И выдал мне какой-то кусок вяленого мяса, и мешок, в котором оказалась зелень непонятная и что-то коричневое похожее на картошку. Ну сейчас попробую на вкус, а там решу, какие бутерброды можно сделать.

— Как себя чувствуешь? — спрашивает Хозяин, эта коричневая штука похожа на черствый хлеб, ну значит будет бутерброд.

— Голова кружиться, — я видела как большинство тошнило, а головокружение в таком случае нормальная реакция.

— Не тошнит? Тебе точно тридцать лет? — дальше продолжает допрашивать.

— Немного мутит, да. Господин, можно вопрос? — выдыхаю, хрен пойми в каком он настроении, смотрит на меня удивленным взглядом.

— Ну? — выдыхает.

— А нож можно, чтобы это порезать? Иначе не выйдет приготовить завтрак, — ну можно конечно разломать, но есть ощущение, что делать это не стоит.

— Значит не можешь разломить, неужели я ошибся? — шипит этот крокодил. И в чём это он ошибся, надо у Мари уточнить. Явно с этой коричневой штукой какой-то важный нюанс. Хорошо, что я тихонько отломила маленький кусочек, а то Штирлиц был на волоске от провала.

— Не могу, очень твердое, и не уверена, что могу даже порезать. Но запах очень похож на одно яство из моего мира, так что примерное сочетание могу представить, — шепчу, опустив голову, не уверена, что мои глаза не выдадут кровожадное настроение.

— Хм, Фир, подойди. Порежь так, как она скажет, — приказывает. Маг смотрит на меня с максимальным вопросом в глазах, кстати, впервые вижу его в такой маске. Глаза, видно, и рот открыт, будто бабочка прилипла на морду лица.

— Нужно очень тонко это порезать, что бы можно было откусить, — выдаю я. Один взмах руки и эта круглая засохшая булка режется на тонкие ломтики. Ну ладно соберем тебе бутербродик, надо стырить хоть один на двоих. А то снова голодные до вечера будем, а с моей мышечной массой, ем я так-то ого-го сколько.

— Свободен, ну удиви меня рабыня, — хмыкает Хозяин, — хорошо хоть прикасаться к этому овощу можешь, значит магам продать можно.

— Сейчас, Хозяин, — шепчу я. Дыши Ами, в кои то веки у меня появилась мантра. Ну ладно соберем бутерброд, как будто сам не может. Он, конечно, великий Господин, но быстрее самому это сделать, чем кого-то звать. О, тарелка, возьму для бутиков, но, наверное, надо спросить. Бесит!

— А можно мне посуду что бы сложить Ваш завтрак, — глаза не поднимаем.

— А не видишь эту тарелку что ли? — хмыкает работорговец, Аааа, точно очередная проверка, интересно только на что?

— О чём вы, Господин? — притворяемся дурочкой.

— Ладно, держи, — дает расписное блюдо, которое у него под рукой лежало.

— Господин, наказание выполнено, — кланяется Фир. Умница, а я пока в карман один бутерброд стырю. Два не рискну, а жаль.

— Я закончила, Хозяин, — говорю я.

— Ну попробуем, обычно ничего из этого не сочетается и кушается по отдельности, сейчас проверим работу твоего благословения, — лыбится этот крокодил. Хлеб, мясо и зелень всегда хорошо сочетается, что-то они чудят в этом мире. Берет маленький бутербродик, кидает его в рот и просто глаза лезут на макушку.

— Ты действительно благословенна, никогда такого не встречал. Невероятно вкусно, свободна. Фир, забери девчонку и можем трогаться. Всем выдать сух пайки и по кружке воды, — командует Рафик.

— Пойдем, сейчас всем завтрак разнесешь, только быстро! Нужно выдвигаться! — рявкнул Фир. А чё рычим то? Мне выдали мешочки с едой и бурдюк с водой, и буквально закинули в повозку. Хам! Но у меня есть вкусняшка, надо её как-то достать, а то девчонки смотрят на меня так, как будто я выиграла миллион в лотерею.

— Держите. Ну и чего так смотрите? — рассматриваю их. Молчат, еду забрали и отвернулись, ну и ладно — велика проблема. Еда лучше жуётся с закрытым ртом. Дергаю за рукав мелкую, и перевожу взгляд на свой карман. У неё какое-то волшебное одеяние, или она его таким делает, её слышно, но только мне, прям как невидимый друг в детстве.

— Что там? — шипит эта малявка.

— Бери, — шепчу я, девчонки отвернулись, но ушки там явно на макушке. Что их так зацепило то, а-а? Ну наконец-то в карман залезла своей лапкой и вытаскивает бутербродик, правда в разобранном состоянии, а глаза из узких, стали прям значительно круглее.

— Ты где это достала? Если увидят, то убьют на месте это же ценный мурийский хлеб, его уже лет двести никто не печет, и мясо той засолки. Мама такое готовила, но у нас давно закончились запасы, — шепчет ребенок. Ну я думаю — кончилось, на такое количество времени и голодных ртов наготовь запаса. Пф.

— Двести? — я украла сильно просроченный хлеб, позор мне на седую голову. — Не ешь, еще отравишься, — шепчу я.

— Он не портиться, и он невероятно полезен. Такого кусочка хватит надолго, даже для двоих, — хихикает Мари.

— А, ну тогда половина моя, — не помру, кусочек то я уже пробовала пока готовила. Но вопросов стало больше. Почему он меня проверял на этом хлебушке и что это была за тарелка. Но слишком уже эти курицы ко мне присматриваются, так что рожа кирпичом и надо позавтракать и воды бы выпить, но немного. А то туалета что-то я здесь не наблюдаю. Пока перекусываем тем, что выдали эти работорговцы, пытаю послушать что вокруг