Отвергнутая жена - Мартиша Риш

- Полагаю, что так.

- Мой сын?

- Малыш останется в замке.

- Жаль, я так хотела его увидеть перед тем как… - женщина осеклась, закусила до крови губу, вскинула голову и пристально посмотрела в глаза святого отца, - Обещайте, что не бросите Зенона, - из глаза баронессы выбежала слезинка, женщина тут же ее смахнула, будто стесняясь своей слабости, - Перережьте горло моему малышу, а потом влейте каплю зелья прямо в раскрытые губы. Пусть мой мальчик очнется вместе со мной.

- Я не могу обещать, что его похоронят в вашей могиле. Скорей всего, в фамильном склепе, вместе с предками, - отца Паула в очередной раз передёрнуло от открывшихся перед ним перспектив. Оживший мертвец – звучит, как ни крути, неспокойно и навевает откровенно дурные мысли.

- Это и не важно, главное, чтоб вы запомнили место. Он сам не сможет откопаться из земли, слишком маленький еще, я должна буду помочь. Или вы.

- Тебе самой хватит сил, чтобы раскрыть покров могилы?

- Хватит, даже не сомневайтесь. Какой бы она ни была, я выберусь на свободу. Только...

- Только что, дочь моя?

- Вы приняли сан, значит, отреклись от всех слабостей плоти.

- Я тверд в своей вере и не жалею о сделанном выборе.

- После того, как вы выпьете капли у вас точно не родится потомков. Ни единого на Земле.

За дверью темницы послышались голоса, они как будто бы приближались. Отец Паул заторопился.

- Набросься на меня на суде. Начни бесноваться, тянись к моей шее. Докажи делом, кто ты есть, ведьма. Чтобы ни у кого сомнения не осталось.

- Зелье у меня. Я уже испытал его – вылил несколько капель под дуб рядом с замком. Он не зачах.

- Что ж, через пятьсот лет это будет красиво смотреться. На растения капли действуют чуточку иначе, чем на людей.

- Ваши украшения отдали на сохранение герцогу Улисскому.

- Розен отдал?

Щеки Люции загорелись нехорошим румянцем. Вот и вся цена любви Розена. Ее драгоценности он и то отдал другой! Наверняка герцог Улисский передаст все своей дочери. И это она пойдет к алтарю в рубиновом гарнитуре Люции. Рука об руку с ее мужем!

- Именно он.

- Что ж. Я заберу свое, чуть позже, - девушка нахмурилась, - Вот еще что. Будьте внимательны с Гербертом. Он очень хочет помочь мне, постарайтесь сделать так, чтобы не совершил глупостей.

Глава 7

Герберт уединился в дальнем углу оружейной. Заржавелые наконечники копий словно ждали приглашения в бой, отсвечивали багровым лезвия старинных мечей, надломленные, в засечках, которые теперь уже ничем не убрать. Смотрели на парня сурово, словно спрашивали – готов ли он себя испытать как те, кто владел этими мечами в битвах?

Здесь же свалены в кучу щиты, многие расколоты надвое. Стальные ободы снимут, доску заменят – всему свое время. Замок стоит почти на границе, спокойно здесь никогда не бывает. Кольчуг только нет в этом закутке оружейной, их проще переплести заново.

Герберт прислушался к шагам, замер. Нет, за ним по узкой лестнице никто не поднялся. Парень достал все своё состояние из тайника. В руке сверток казался довольно тяжелым, но больше весил сам отсыревший кошель из сыромятной кожи, чем то, что было внутри. Герберт вытряхнул всё на ладонь, одна монетка засверкала, прыгая по щербатому полу. Несколько золотых, пара серебряных монеток, медь, которую только на хлеб обменять. Камень, намекающий на богатство и сытую жизнь. Еще не огранённый, найденный почти случайно на обочине у таверны. Такой дорого не продашь, а после огранки – кто знает, может, он и будет чего-нибудь стоить.

Нажитое трудом и великим риском богатство еще недавно казалось парню значительным, он прикидывал, как и на что станет его тратить. Думал, сколько необходимо заработать ещё, чтоб на старости лет ни в чем не нуждаться,.. Чтоб возвести крепкий дом, выбрать хорошую девушку себе в жены, обзавестись десятком крепеньких малышей. Чтоб своя корова была, и не одна, лошади самые сильные, пашня. Работников несколько человек.

Не зря же он подался служить верой и правдой на чужбину? Доказал кровью своей, доблестью, смелостью, что способен встать в стражу барона на равных с другими. Сколько битв осталось позади, скольких врагов он поверг в бегство, а иных и вовсе убил. Мать им гордилась, да и теперь, наверное, гордится. Жаль, она далеко – ни обнять, ни поговорить. Хотел приехать, навестить, вот и приедет. Да не один, а с ведьмой. Зато с пустым кошелем.

Счастливое будущее растаяло, словно морок. Свой дом, крепкая печь, своя мельница, лошадь... Парень еще раз взвесил на ладони монеты. Сколько лет он сможет еще сжимать в руках меч? Десять? Пятнадцать? Быть может, и так. Вряд ли больше. И на эту сторону границы больше уж ему не перейти. Придется служить своему князю. А там, где крепкие стены цитадели, надежный ров и храброе войско простому стражу платят гораздо меньше. Столько золота он и за пять лет не добудет.

А если плюнуть на все? Ну ее, ведьму? И малыша тоже. Сможет он жить счастливо, если будет наверняка знать, что мог спасти женщину, но не стал этого делать? Пожалел своё золото, не захотел рисковать жизнью? Больше-то он все равно ничем не рискует. Семьи не нажил, о матери и без него есть кому позаботиться. Считай, вольная птица, сам за себя отвечает перед совестью, людьми, богом... Перед глазами Герберта встало лицо красавицы, то, как она отводила в сторону взгляд, прятала слезы. И ведь даже не о себе плакала, о единственном сыне! Баронесса готовится принять свою смерть с достоинством воина, даже помощь отвергла. Смелая женщина. Ему бы такую в жены. И неважно, что она с ребенком. Так даже лучше. Парень хмыкнул, подумал досадливо про себя – раскатал губу. Баронессу ему подавай! Нищему стражу. Точней, пока не нищему. Соблазнительное будущее еще есть впереди, машет ладошкой. Да только не суждено ему сбыться. Золото он потратит без сожаления и будущее свое в этой стране загубит. О личной комнате в замке больше можно не мечтать. И о высоком жаловании тоже.

Жаль, золота не так уж и много, чтоб отправиться в дорогу с женщиной и ребенком. Но раз больше ничего нет, придется собираться с этими деньгами. Одеяльца, ткань на пеленки, дорожный плащ баронессе, и лучше уж на меху, чтоб не застудить