Мархарат. Свидание с демоном - Майя Марук

Через месяц таких посиделок лесной дух заметил, что начал привыкать к самогону. Что разум его мутнеет, а выполнять свои лесные обязанности уже не получается. То путника не туда выведет, то оленей до полусмерти перепугает, то над охотниками спьяну решит пошутить.

В общем, осознал весь масштаб катастрофы наш лесной дух в конце лета и ушел из наших краев, лечиться от алкоголизма. Его работу пока пытались выполнять русалки и кикиморы, немножко я помогала, когда это было возможно, но все равно, порядка в лесу не было.

Духовник наш, кстати, после ухода лешего сильно приуныл. Еще с две недели ходил в лес и расспрашивал у крестьян и охотников про поляну, которую теперь не мог никак найти. Местные ему пытались доказать, что это леший его по лесу водил, а не отшельник. Но разве в такое можно поверить? Вообще это умение людей Мархарата жить рядом с магами и ведьминскими ковенами и не верить в леших и русалок, но при этом осенять себя защитным кругом, чтобы защититься от чертей и демонов, меня удивляла до глубины души.

— Леший какой-нибудь появится, только время дай. — Успокоил меня Нафаня. — Лучше подумай, как мы тебя защищать будем. Зараза же точно по твою тощую душу тут. И нормальную защиту сейчас не поставить.

Под «нормальной защитой» Нафаня подразумевал заклинания и обереги, которые не останавливали нечисть, а убивали ее при попытке напасть на веду. Раньше такие заклинания были популярны. Ведьмы их использовали как обычный рабочий инструмент, чтобы обезопасить себя и свое жилье. Но потом у них просто не хватило сил поставить даже самое простенькое заклинание. В ход пошли магические пары, переросшие в ковены. Зато мужчины маги вполне освоили эту технику. И даже накладывали заклинания на своих клиентов за деньги. За очень большие деньги. Бизнес процветал и процветает. После встречи с магом люди начинали чувствовать себя спокойней, и по графику приходили обновлять заклинания.

— Чтобы что-то ставить, нужно понять, что это. Так, как ты с этим справишься? Только время потеряем и силы. Может, бабуленька что-то про это знала?

— Может. Но сегодня мы уже ничего искать не будем. Тебя поспать надо. Я защиту усилил, ловцы снов развесил, чтобы до тебя никто не добрался. На всякий случай.

— Спасибо.

— Завтра искать будем. Утром будить тебя не буду. Сам все сделаю.

Глава 8.Скелеты

Несмотря на нервное напряжение, а может, благодаря этому напряжению, спала я крепко. А из снов меня мучали только эротические. Мне снова снился демон. Только в этот раз я как будто знала, что это сон и даже не пыталась его отогнать.

— Сладкая. — Шептал нечистый мне на ухо, разгоняя похоть по телу.

Я как будто парила где-то в облаках, или в дыму, извиваясь от чужих ласк. Демона я не видела, но чувствовала, как его руки скользят по спине, сжимают ягодицы, грудь, ласкают возбужденный бугорок между ног, стараясь довести тело до оргазма. А мне только это и было нужно. Я закусывала нижнюю губу и старалась прижаться к демону как можно сильнее. А он только смеялся над моими попытками, иногда усиливал давление на клитор, иногда ослабляя, как будто знал все мои самые чувствительные точки.

— Ты мой мед, Сладкая. — Повторял он. — Мой сладкий яд.

А я только стонала, плюя на слова нечистого. Сейчас меня интересовала только ноющая пустота, которую срочно нужно было заполнить. Просто пальцев, даже умелых пальцев, телу уже не хватало. Вот только проснулась я не от оргазма, а от крика соседского петуха, будь проклята эта тощая птица!

Солнце только-только поднялось над деревней, но вокруг уже кипела жизнь: мычали коровы, гоготала домашняя птица, смеялись охотники, идущие в сторону леса. Спать больше не хотелось. В хате пахло теплым деревом и мукой. Нафаня суетился с завтраком.

Вообще у крестьян концепции горячих завтраков не было. В принципе концепции завтраков в крестьянских домах не было. Не было у простого человека времени на эти барские замашки. А у нас с Нафаней было.

Я стряхнула с себя остатки сна, пообещав себе не вспоминать больше о демоне, и вылезла из-под одеяла. В печке булькала горячая вода, пекся хлеб, домовой в небольшом корыте мыл гусиные яйца.

— Доброе утро.

— Ты чего так рано встала? Я еще завтрак не сделал.

— Кошмары.

— Странно. Дом чистый. Два раза проверил.

— Это не нечисть. Это моя психика. Не волнуйся. На дворе чисто?

— Если ты про нечисть с дымовой завесой, то она к утру ушла. В сторону дома Альпы покатилась.

— Уверен?

— С крыши ее избу хорошо видно. Прямо в хату зашла. Может, там и не упырь, но какая-то дрянь точно сидит. Может, к русалкам сходишь? Они тут столетиями живут, всю черноту в лицо знают.

— Нельзя пока к русалкам. — Выдохнула я и натянула поверх сорочки банное платье. — Сами пока справимся. Пойду в сарай схожу.

— Я Зорьку покормил уже и во двор вывел. Иди в баню, мойся спокойно, и есть будем. А там решим.

Зорька и правда паслась за домом. Довольная корова подняла мокрый нос к небу, вдохнула прохладный утренний воздух и улыбнулась. И я тоже улыбнулась. Несмотря на все сложности, был в деревенской жизни особый шарм. Кажется, я начала превращаться в оптимиста.

Мой дом находился на самом краю деревни, ближе к лесу. Эта часть поселка была тихой. Мимо дома проходили разве что охотники. Иногда забегали дети, жаждущие приключений. Ну и парочки, мечтающие уединиться.

Вообще, с добрачными связями здесь дела обстояли интересно. Вроде как обществом это порицалось. Девушек старались как можно скорее отдать замуж, чтобы те не успели опозориться. К юношам правила были не так строги, но тем не менее и они старались себя сдерживать, чтобы не получить тумаков от отца или братьев своей зазнобы.

И в то же время была в году одна ночь, когда весь Мархарат закрывал глаза на эти условности. В праздник посвященный богине Леле незамужние девушки уходили в поля. Там они развлекались с подругами, пели обрядные песни, плели венки, сплетничали. А после того, как над полем поднималась луна, туда приходили свободные юноши. И начиналось настоящее веселье.

Местные считали, что чем больше семени в эту ночь прольется на поля, тем лучше будет урожай. Ну и традиционно, после этого праздника начинался «свадебный сезон». Ибо не все семя орошало землю, а рожать без мужа, было не положено. Вот такие двойные стандарты.

Прохладный весенний ветерок обжег щеки. Солнце еще не успело прогреть воздух,