Ну, вздрогнем! - Виктория Рогозина

— Что случилось? — мягко спросила она, почувствовав, что этот разговор будет важным.

Сергей глубоко вздохнул, как будто готовясь к прыжку в неизвестность.

— Я давно хотел тебе сказать… Я давно люблю тебя, Лисёнок, — признался он, стараясь не отводить взгляда от её глаз. — Ещё с тех пор, как мы были детьми. Я думал признаться тогда, в тот день, когда ты сообщила мне о своей свадьбе. Но не смог… Боялся потерять тебя, даже как друга. Мне казалось, что это будет слишком больно.

Агата замерла, переваривая услышанное. Она никогда не ожидала такого признания, особенно после стольких лет. Её глаза затуманились, и она тихо вздохнула, словно освободив себя от какого-то тяжёлого груза.

— Знаешь, — начала она, наконец, с трудом подбирая слова. — Я тоже всегда чувствовала к тебе что-то большее, чем просто дружба. Но боялась разрушить то, что у нас есть. Дружбу. Ты всегда был для меня самым надёжным человеком, и я боялась, что, если скажу о своих чувствах, всё изменится.

Сергей посмотрел на неё с удивлением и радостью одновременно.

— Значит, мы сами усложнили себе жизнь? — с лёгкой иронией произнёс он, осознавая, как много времени было упущено из-за их взаимных страхов.

Агата кивнула, улыбнувшись. В этот момент напряжение, накопившееся за годы, казалось, испарилось. Они оба рассмеялись, облегчённо и искренне, словно нашли долгожданное решение.

Но их весёлый смех резко оборвался, когда входная дверь неожиданно открылась. Сергей и Агата одновременно обернулись и замерли, увидев на пороге Михаила, мужа Агаты. Он стоял там, его лицо выражало смесь удивления и недовольства. На мгновение воцарилась гробовая тишина, в которой казалось, что воздух стал плотнее.

Михаил оглядел сцену перед собой — его жена сидела за завтраком в компании другого мужчины, и в воздухе явно витала какая-то напряжённая, но при этом непринуждённая атмосфера. Сергей почувствовал, как его сердце забилось быстрее, он инстинктивно напрягся, готовясь к возможной буре. Агата же, напротив, сначала слегка растерялась, но затем на её лице появилось выражение решимости.

— Надеюсь, за вещами заехал? — спросила она, стараясь сохранить спокойствие в голосе, хотя ситуация явно могла выйти из-под контроля.

Михаил шагнул вперёд, его взгляд метался от Агаты к Сергею, и обратно. Обстановка накалялась, и казалось, что вот-вот произойдёт что-то непоправимое.

Глава 13

Михаил ворвался на кухню, словно ураган, глаза его метали молнии. Взгляд сразу упал на Агату и Сергея, которые сидели рядом, и это зрелище вызвало у него бурю эмоций, смешанных с болью и гневом. Гнев, что не смог удержать её, и боль, что она нашла утешение в другом.

— Что здесь происходит?! — Михаил сорвался на крик, стараясь перекричать собственные мысли. — Ты всё ещё моя жена, Агата! Пока нас не развели, никто, слышишь, никто не имеет права тебя даже пальцем тронуть!

Эти слова прозвучали как приговор, висящий в воздухе, тяжелым грузом давивший на всех троих. Агата, ещё секунду назад чувствовавшая себя в безопасности рядом с Сергеем, замерла, сердце учащенно забилось. Она не ожидала такого поворота, не думала, что Михаил способен на такое бурное проявление чувств. Но Сергей, сидящий рядом, не позволил панике взять верх. Его спокойствие, словно каменная стена, поглотило бурю эмоций, исходящих от Михаила.

— Ты уже потерял своё право указывать Агате, что ей делать, — его голос звучал ровно, но в нем чувствовалась сила, будто каждый звук был тщательно подобран и подкреплён уверенностью. — Предатель не имеет права диктовать правила.

Михаил, казалось, не мог поверить в то, что слышит. Его лицо исказилось от ярости, он шагнул вперёд, будто собирался надавить на Сергея физически, но наткнулся на его твёрдый, непреклонный взгляд. Они были почти одного роста, но Сергей казался выше, массивнее, увереннее. Его сила не в грубой физической мощи, а в непреклонной уверенности, как говорилось – сила в правде.

— Это не твоё дело! — Михаил срывался на крик, словно в его голове сверкала одна мысль — не отпустить, не позволить, удержать любой ценой. — Между мной и Агатой всё ещё не закончено, и я не позволю тебе разрушить нашу семью!

— Какую семью, Михаил? — с легкой усмешкой произнёс Волков, будто эти слова не могли больше восприниматься всерьёз. — Семью ты разрушил сам, когда выбрал ложь вместо честности, когда выбрал свои удовольствия вместо любви и уважения к своей жене.

Михаил кипел от ярости, его тело дрожало от злости, но он ничего не мог возразить. Слова Сергея били точно в цель, напоминая о том, что он потерял всё по собственной вине. Он пытался доказать что-то, защитить своё право на Агату, но в душе знал, что его право исчезло в тот момент, когда он перешёл черту.

— Хватит, Михаил, — раздался голос Лисенка, твёрдый и уверенный, но с примесью печали. Она смотрела на Михаила, в её глазах больше не было того огня, который горел когда-то. Теперь в них читалась уверенность в собственном решении и окончательное прощание. — Мы с тобой давно чужие люди. Документы о разводе — это всего лишь формальность. Ты не можешь держать меня, когда, между нами, больше ничего нет. И ты это знаешь.

Михаил попытался что-то сказать, но его слова потеряли смысл. Он был на грани — гнев сменялся отчаянием, а отчаяние — растерянностью. Перед ним была уже не та женщина, которую он предал и обманул, но сильная, независимая личность, принявшая окончательное решение.

Сергей сделал ещё один шаг вперёд, его глаза прожигали Михаила насквозь.

— Уходи, — сказал он тихо, но с такой силой, что это прозвучало как приказ. — Тебе здесь не место. Ты сделал свой выбор, и теперь живи с ним.

Михаил замер на месте, словно парализованный. Он осознавал, что больше не контролирует ситуацию, что его власть над женой исчезла. Осталась только горечь утраты и бессилие перед тем, что он сам разрушил. Сжав зубы и кулаки, он повернулся к двери.

Последний взгляд, брошенный на Агату, был полон боли и гнева, но в нём не было ни капли надежды. Он понял, что проиграл. Дверь захлопнулась с оглушительным хлопком, словно ставя финальную точку в этой истории.

Комната снова наполнилась тишиной, но теперь эта тишина не была тяжёлой. Напряжение растворилось в воздухе, оставив после себя только облегчение. Сергей всё ещё стоял, его дыхание было глубоким и размеренным, хотя внутри него