По осколкам льда - Ана Райт

Заиграла мелодичная композиция американской певицы Sarah Vaughan – I’m Glad There Is You.

После композиции некоторые гости последовали в выставочный зал вслед за работником музея, другие же предпочли остаться во дворе в окружении света, джаза и закусок.

В помещении оказалось гораздо теплее, чем на улице. Просторный выставочный зал делился на несколько секций кирпичными арками и раритетными автомобилями, размещенными в ряд. По прибытии гости смешались с участниками выставки, с любопытством рассматривая снимки под холодным светом потолочных ламп.

– Как думаешь, насколько примечательными окажутся наши фотографии? – спросила Есения, локтем упираясь в кузов автомобиля.

– Зависит от того, насколько у них, – Аня окинула взглядом посетителей, – развит вкус. Богачи бывают со странностями. Не в укор тебе, конечно. Сначала они купят снимки, на которых запечатлены модели в стиле Мэрилин Монро.

– Чутье?

– Скорее, наблюдение. Я видела, какими взглядами мужчины смотрели на певицу. Впрочем, это ожидаемо – мужской пол любит глазами.

– Тогда я люблю ушами. – Есения откинула волосы назад и пальцем указала на левое ухо. – И я хочу услышать разговоры о крупных суммах. Очень крупных. Потому что для них эти деньги ничего не значат.

– Тогда стоит быть чуть дружелюбнее, чтобы привлечь внимание, – подсказала Аня и улыбнулась паре, которая подошла к их стенду, но, заметив мимолетное презрение в глазах Есении, прошла мимо.

В течение получаса мимо них лавировали разные люди. В их взглядах читался неподдельный интерес, однако никто из них так и не купил ни одной фотографии. Были те, кто спрашивал цену, но скорее из вежливости, нежели из желания сделать вклад в благотворительный фонд. Когда другие фотоснимки начали разлетаться с космической скоростью, Аня с Есенией отчаялись. Много бессонных ночей, проведенных за планированием, организацией и реализацией, оказались потраченными впустую. Огонек надежды в глазах Вяземской погас, а Костенко засомневалась в своем профессионализме.

– Где мы могли просчитаться? – расстроенно спросила Есения, поджав губы. – Не понимаю.

– Не знаю. – Аня пожала плечами и поправила черную накидку, спавшую с плеча. – Даже если никто ничего не купит… в любом случае мы старались, но не в наших силах сделать мир лучше и добрее.

– Ну уж нет! – воскликнула Вяземская, заставив некоторых гостей обернуться. – Я не сдвинусь с места, пока этот стенд не опустеет. Простою до самого закрытия, как солдат, но не сдамся.

– Возможно, просто не пришел тот гость, кто по достоинству оценит это.

– Или все же пришел… – Глаза-изумруды заблестели от предвкушения. – А тот парень с набережной точно просто прохожий?

Аня нахмурилась и с недоумением уставилась на Вяземскую. Она так и не рассказала ей про Николая. Но он точно не должен был стать темой для разговора сегодняшним вечером. Она не планировала это и уж тем более не думала, что Есения обладает такой хорошей памятью на лица.

– Почему ты спрашиваешь?

– Потому что он здесь. – Есения не отводила взора от Коли. – И не один.

В это мгновение сердце Ани замерло, а потом медленно ушло в пятки. Она оцепенела, сильнее натягивая на плечи шаль, словно ткань могла помочь ей раствориться и исчезнуть из выставочного зала. Она не желала оборачиваться и надеялась, что Николай с компаньоном пройдут мимо. Однако лучезарная улыбка и любопытный взгляд Есении не оставили их без внимания.

– Что ты делаешь? – прошептала Аня, мысленно злясь на подругу.

– Привлекаю новых гостей к нашему стенду, – как ни в чем не бывало ответила Есения. – Я же сказала, что не сдвинусь с места, пока не продам снимки. Ты посмотри, как этот симпатичный парень рассматривает кадры. – Она украдкой посмотрела на Колю. – Он изучает каждое фото, может, этот парень – ценитель искусства.

– Тогда развлекай его сама, потому что я не желаю его видеть.

– Что так? – Есения наигранно захлопала ресницами, хотя, наверное, в глубине души знала, в чем дело.

Аня громко выдохнула. Незаметно взглянув на Колю и Лешу, которого она легко узнала со спины благодаря длинным волосам, собранным в низкий пучок, Костенко призналась:

– Хорошо. Это не случайный прохожий, а мой бывший парень, с которым мы расстались не на самой хорошей ноте. Как он вообще узнал про выставку?

– Мне не стоило говорить об этом на набережной, – раскаялась Есения, вспомнив, как при нем обещала позвонить в музей для уточнения секции.

– Ты не знала. – Аня положила руку ей на плечо. – Но знаешь сейчас, поэтому поможешь мне. Я спрячусь за этим автомобилем, – она указала на ретромашину, – а ты подойдешь к ним.

– Ты хочешь оставить меня одну?

– Пожалуйста. Это ведь ненадолго. Просто покажешь и все.

– Ладно.

Аня незаметно юркнула за автомобиль, спрятавшись у кузова, и услышала, как Есения подошла к парням и мило поздоровалась. Они спросили ее про фотографии, и она, словно экскурсовод, провела их по «карте» из кадров, рассказывая о каждом снимке и его замысле. Ее голос звучал мелодично и упоительно, словно колыбельная. Аня впервые слышала Есению такой спокойной и даже успела удивиться. За кузовом она улавливала мужской смех, который принадлежал ему, отчего ком подкатывал к горлу: настолько знакомым и родным он ей казался. Как бы она ни старалась выкинуть его из головы, ничего не получалось. Он все равно присутствовал в ее мыслях. Она злилась на него и на себя. На него – из-за того, что преследует, хотя сам отказался от нее. На себя – из-за того, что разум и чувства противоречат друг другу. Разум приказывает бежать, а сердце – остаться.

– Мне нравятся снимки, – сказал Николай. – Есть в них что-то душевное. Я покупаю их.

– Какие снимки вы хотите приобрести? – уточнила Вяземская.

– Я хочу купить все фотографии, которые есть на этом стенде, – пояснил Коля.

– Но их сорок штук… – Кажется, Есения впала в ступор, как и Аня, которая буквально вжалась в кузов автомобиля, услышав слова Николая.

– Значит, сорок. – Коля пожал плечами, поправив галстук-бабочку. – Вас что-то удивляет?

– Н-нет, – немного растерянно сказала Вяземская.

Есения кивнула и подозвала к себе организатора. Николай произвел расчет, а затем фотографии упаковали в огромный крафтовый конверт. Он вручил его Леше и попросил отнести в машину. Миронов согласился и предложил Вяземской составить ему компанию – в музее он не особо ориентировался. Та не могла отказать, ведь эти гости принесли им успех.

Николай же остался в зале. Заметив за кузовом знакомую макушку, он обогнул автомобиль и подкрался к Ане, прошептав ей прямо на ухо:

– Долго будешь от меня прятаться?

Аня перепугалась и подскочила на месте, зацепившись накидкой за какую-то железяку. Черная ткань упала на пол, оголив не только плечи, но и