Ловушка для сердцееда - Натали Карамель

«Это как собрать сервер высшей лиги… вручную… в темноте… без инструкций», — думал он, наблюдая за игрой теней. «Каждый проводок — крестьянин с его страхами и надеждами. Каждый чип — староста со своим ПО: устаревшим, глючным или потенциально вредоносным. Материнская плата — эти проклятые традиции и законы. Глюки, перегревы, конфликты адресов неизбежны». Он вспомнил испуганно-надежный взгляд вдовы Лебран, азарт в глазах Лефевра, потное лицо Бернара. «Но когда система… когда она заработает… когда данные потекут по правильным каналам, когда чипы начнут выполнять эффективный код…» Впервые за долгое время он почувствовал не раздражение от хаоса, а азарт системного архитектора, столкнувшегося с уникальным, невероятно сложным, но осязаемым вызовом. Он строил не абстракцию. Он строил мир. И первый, самый хрупкий контур этого мира — карта, реформа, социальный эксперимент — уже проступал на пергаменте реальности.

За окном завывал ветер, предвещая настоящие осенние шторма — и метафорические, в виде королевского налога, и вполне реальные. Леонард потушил свечу. В темноте, под вой ветра, азарт горел ярче боли. Игра только начиналась.

Глава 13. Чернила, Шерсть и Винный Оттенок Доверия

Боль стала редким, почти забытым гостем. Лишь после долгой верховой прогулки или когда осенний дождь превращал дороги в кисель из грязи, Леонард вспоминал о трости Армана. В остальное время он двигался с уверенностью, почти забыв о былой хрупкости. Камзолы и чулки перестали быть доспехами неудобства, превратившись в естественную оболочку. Местная пища — грубый хлеб, наваристые похлебки, дичь — больше не вызывала внутреннего содрогания; он научился ценить ее сытность. Даже вина, от молодого, терпкого до выдержанного, бархатистого кларета, начали раскрывать перед ним свои секреты. Он вживался. Не просто выживал — жил.

Попытка 7: Триумф Карты и Первый Конфликт (Начерченные Границы Власти).

Новая карта владений Вилларов висела на самом видном месте кабинета, затмевая старую схематичную мазню. Натянутый на деревянную раму пергамент сиял четкими линиями, выверенными углами, аккуратными пометками. Леонард смотрел на нее с непривычной гордостью. Это было его первое настоящее детище в этом мире, продукт боли, упорства и сотен шагов по мокрым полям. Он подошел к карте, ткнул пальцем в участок густого леса у самой границы.

«Вот здесь, Арман. Спорный участок. По нашим данным, по нашей карте, — он подчеркнул слово с особой значимостью, — это наши метры. Кто пользуется? Фурво?»

Арман, стоявший рядом, хмуро кивнул. Тень пробежала по его обычно невозмутимому лицу.

«Давний спор, Леонард. Барон де Люси… он считает этот лес своим. Предки не удосужились провести четкую межу. Камни смыло, знаки стерлись. Традиционно — это нейтральная земля, но де Люси толкует ее в свою пользу. Охотится, рубит лес. Мы терпели.»

Леонард ощутил знакомый холодок азарта — уже не системного архитектора, а стратега. «Нейтральная земля? На моей карте? Никогда.» Он повернулся к Пьеру, ждавшему у стола.

«Пьер, пиши. Барону де Люси. Вежливо, но твердо. Сообщи, что граф Виллар, опираясь на обновленные картографические данные и архивные записи, подтверждает свои права на лесной участок у Фурво. Приложи копию…» — он сделал паузу, гордость зазвучала в голосе, — «…нашей карты. Предложи барону совместно провести точное межевание границ весной, с привлечением королевских землемеров, если потребуется. Подчеркни наше стремление к законности и порядку.»

Победа: Активная, документально обоснованная защита интересов.

Риск: Первая политическая искра. Конфликт с соседом, обладающим своими амбициями и войском, был на горизонте.

Попытка 8: Результат Реформы — Золотое Руно Ларошели (Триумф Разума).

Весть примчалась на взмыленной лошади гонца из Ларошели. Отчет Мартена Лефевра был краток, но каждое слово искрилось торжеством:

«Партия отборной шерсти высшего сорта продана! Купцу из Лиона! Цена — на тридцать процентов выше лучшей оптовой! Пастухи ликуют!»

Арман, принесший сверток вместе с отчетом, развернул его. Внутри лежал образец — шерсть, промытая, тщательно расчесанная, нежная, как пух, и белоснежная.

«Вот оно, «золотое руно» Ларошели,» — произнес Леонард, перебирая шелковистые волокна. Удовольствие от тактильного подтверждения успеха было почти физическим. Он поднял взгляд на Армана. «Молодец, Мартен. Действительно молодец. Теперь это — стандарт для шерсти с северных пастбищ. И скажи ему: пусть думает о рынке для шерсти среднего качества. Не бросовой, а добротной, прочной. Для ремесленников, солдатских мундиров. Ей тоже найдется покупатель по хорошей цене, если ее правильно подготовить и презентовать.»

Большая Победа: Экономическая инициатива не просто сработала — она превзошла ожидания. Это был не просто доход, а доказательство эффективности нового мышления. Осязаемый триумф разума над инерцией.

Попытка 9: Система Помощи — Полевые Испытания (Справедливость как Зрелище).

На сход в Сен-Клу Леонард приехал лично. Без трости — дорога была сухой, а силы прибавлялись. Площадь перед домом старосты заполнилась мужиками в грубых одеждах, женщинами в платках, детьми, выглядывающими из-за спин. Жан Бернар, с непривычной торжественностью, зачитал составленный список нуждающихся: три вдовы (включая Лебран), два старика-инвалида, не способных к труду.

Леонард шагнул вперед. Тишина воцарилась мгновенно, напряженная, полная ожидания.

«Мари Лебран,» — начал он, обращаясь к первой вдове. «Сколько детей? Старшему — сколько лет? Работает ли?»

Он задавал вопросы методично, спокойно, но вникая в детали: возраст детей, их трудоспособность, есть ли помощь от родни, основные источники дохода семьи. У одной из вдов, не Лебран, обнаружился взрослый, здоровый сын, который «подрабатывал, где придется», но явно мог содержать мать.

«Его имя?» — спросил Леонард у Бернара.

«Жак, ваша светлость.»

«Жак, выйди.»

Молодой крепкий парень, смущаясь, вышел из толпы.

«Твоя мать просит помощи. А ты? Можешь ли работать на графской мельнице? Или в лесу с дровосеками? Заработать на хлеб для семьи?»

Жак, потупившись, пробормотал:

«Могу, светлейший…»

«Тогда помощь твоей матери не нужна. Она имеет кормильца. Ты им и станешь. С завтрашнего дня — к мельнику. Он ждет работников.»

Леонард посмотрел на Бернара.

«Вычеркнуть мадам Дюбуа из списка.»

Старикам-инвалидам, не имевшим родни, льгота была подтверждена сразу. Крестьяне наблюдали за этим «судом» в гробовой тишине. Ни ропота, ни одобрительных возгласов. Но в их глазах, устремленных на графа, читалось не только привычная робость, но и понимание. Процесс был строгим, но открытым. Решение — обоснованным. Справедливость, пусть и суровая, была зримой.

Победа: Авторитет, завоеванный не титулом, а прозрачностью и разумной строгостью. Система помощи прошла первую публичную проверку.

Отношения с Арманом: Точка Перелома (Бокал Искренности).

Вечер выдался тихим. Леонард сидел у камина, просматривая отчет Лефевра о продаже шерсти, когда в кабинет без стука вошел Арман. В его руке была бутылка