Принц-консорт для королевы-попаданки - Елена Милютина

да, выздоровел, физически, но разумом повредился. Но испугалась, скрыла. А теперь точно заподозрят, что опоила чем-то. Вот и восстание. Гадина! Жалко парня стало. Он-то не виноват, что такой тяжелой болезнью переболел. От нее без лечения умирают. Даже у нас смертность около 15%. Попробовать спасти?

И тут мне вспомнились слова Богини – «Лекордия нас не интересует. Нам надо спасти Реннию!»

Тоже гады. Ладно, если я соглашусь, попробую от этого мужика родить, то Реннию я же спасу! Договор выполню. А потом можно будет потребовать нас вместе забрать обратно. А дома я его куда-нибудь в интернат для дебилов пристрою. Кормить будут, гулять, коробочки клеить научат. Проживет! И Валлентейн обещал приехать и все вопросы решить. Надо его дождаться! Так что пока соглашаемся «подружиться». Раз он не буйный. В моих интересах контакт наладить.

Шерри предлагает:

- Лесси, давай завтра пойдем и я тебя познакомлю. При мне он более доверчиво к тебе отнесется.

- Хорошо, тетя, давай завтра. – А сама думаю: – «Попробую прокачать психологически, может, там какие-то якоря есть, и все не так безнадежно»?

Мамаша тут же вступила: – А почему одна Лесси? Может, мы вдвоем?

- Нет, Селеста, к двум взрослым он может настороженно отнестись. Пусть пока одна Лесси, а тебя попозже введем!

Понятно, рассчитывает, что Лесси дура, а матушка, если есть подвох, его почует. Ладно, поиграем в наивную дурочку. Договорились. Сегодня с меня хватит. Попросила девиц из теткиной свиты погулять со мной в саду. Вышли. Цветник щебечет. Сад красивый, но у нас бы сказали, что во «французском стиле», регулярный, все подстрижено, клумбы с узором. Я больше люблю природные сады. Вроде нашего Павловска. Гуляем по аллеям, цветник щебечет, и вдруг, из-за живой стены выходит второй принц. Девицы ахают, охают, приседают, он из таким небрежным жестом отпускает. Я протестую. Они уверяют, что будут в поле зрения, и вообще, его высочество очень воспитан и не опасен. Идем бок о бок с этим не опасным, и вдруг он прямо так хватает за руку и увлекает в беседку посреди регулярного цветника. Хорошо, стенки ажурные, просматриваются. Я ему с возмущением:

- Принц, кто вас воспитывал? Я совершенно не желаю быть скомпрометированной. А это сейчас и произойдет. Я немедленно ухожу.

- Подождите, Лесси, я только два слова скажу. Вы мне очень нравитесь. Почему вы уделяете внимание моему брату? Он же идиот!

Вот это номер! Жду, до чего он еще договорится.

- Маменька его ни за что не допустит до трона. Вы не думайте, что я второй. Я обязательно королем стану!

Похоже, идиот в наличие, только это не старший.

- Во-первых, я не давала вам право, принц называть меня по имени. Во-вторых, ваша мама, видимо, вам не сообщила, что меня ваша корона не интересует.

- Как это? Корона всех интересует.

- Не всех, особенно. Если она лишняя. Две короны сразу на одну голову не оденешь. А одна на моей голове уже есть. Второй не надо.

- Да бросьте! Мне дядя говорил, что она у вас непрочно держится. Все равно ее бастард Валлентейн у вас заберет.

Ничего себе, какие в этом королевстве слухи ходят. Интересно, какое им до Реннии дело? А принц продолжает.

- Так что лучше бросьте свою корону, и выходите за меня замуж.

- А ничего, что у меня двое детей и я на семь лет вас старше?

- Ничего. Значит вы здоровы и рожать сможете. И женщина опытная. С вами легко в постели будет. Подумайте. Вон, наши матери идут, вы подумайте, а я убегаю.

Убежал. Я так прямо на скамейку и свалилась. Обмахиваюсь веером, одежда черная, жаркая, сама вся вспотела от таких разговоров. Тельце Лессирены все же слабенькое, вот-вот в обморок хлопнется, как дамам положено!

14. Яронир.

Господи, какой сегодня тяжелый день был. Выходы в люди всегда тяжелые, но сегодня особенно. Все эти косые взгляды, перешептывания, смешки. Надоело. Даже сочувствие надоело. От него каким-то душком несет. Да и сочувствующих совсем мало. Мамаша же старается скрыть мое состояние. Чего-то боится. Чего боятся, объявила бы, что у меня после болезни крыша протекла, и с чистой совестью назначила бы брата наследником. После мозговой горячки это нормальное явление. Правда было бы мне лучше? Сомнительно. Засунули бы в какой-нибудь старый замок, и сидел бы там безвылазно. Хотя, может быть так и лучше. Позабыли бы все, может, удалось бы сбежать.

Меня что еще держит здесь – магия нераскрытая. В пятнадцать лет всех через камень – проявитель пропускают. Присутствует Глава рода, он и обряд проводит. Магия либо пробуждается, либо нет. Отец умер, мне только 14 было. А потом покушение, болезнь эта, спектакль. Теперь на это и надеяться нельзя. Кто станет идиоту магию пробуждать. Это же как ребенок с бомбой. Куда швырнет, неизвестно. Была бы магия, точно бы выжил. Особенно королевская. С нею можно многое, простым людям неподвластное. А она есть, чувствую. Только нераскрыта. Пользоваться не могу. Так что от артефакта мне нельзя далеко уезжать. Может, удастся к нему подобраться. Сейчас, по существу, после смерти отца, я глава рода. Дядя пытался ритуал с братом провести, не вышло, камень не зажегся. Меня привели, загорелся. Только я ритуал не провел. Обидно стало. Почему брат будет с магией, а я без? Испортил все. Матушка злилась. Дядя утешал, что нельзя от меня ждать, что я со сложным ритуалом справлюсь. Ха, первое, чему учат, после грамоты, так это ритуалу. На всю жизнь запомнил Проведу с закрытыми глазами. Если бы матушка предложила его для обоих сыновей провести, провел бы. А только для Яллирия, увольте. Пусть тоже без магии живет.

Ладно, магия – это мечта недостижимая. Не в ней дело. Валлентейн сказал – держись, продолжай играть дурачка. Знал бы он, во что меня втравил. Жить не хочется. Сегодня еле сдержался, что бы не встать и при всех, и объявить, что я здоров, соображаю не хуже любого присутствующего. Но пересилил себя. Заставил. Я же Валлу обещал, вот и держался. Да еще девушка эта, Лессиренна. Хотя, какая девушка, дважды уже рожала, вдова, королева. А все равно, такая хрупкая, воздушная, прямо фея. Даже в тяжелых вдовьих одеяниях. Ручка тонкая, пальчики нежные. Пока вел до столовой измучился. И мамаша не придумала ничего лучше, чем ее рядом посадить, что бы я прямо на ее глазах позорился. Специально, наверно.