Надежда, Вера и… любовь - Яра Саввина

что так себя не следует вести? Или это моя короткая сорочка натолкнула его на неверные выводы? Вот чёрт. Надо переодеться. Лучше буду спать в джинсах, чем чувствовать себя девочкой по вызову.

От необходимости отвечать на этот вопрос меня избавила Вера.

– Мама, мамочка, – соседняя дверь распахнулась и в коридор выглянула испуганная и растрёпанная после сна малышка.

– Я здесь, милая, – вывернувшись из кольца сильных рук, обернулась к крохе.

– Я проснулась, а тебя нет, – подбежав, всхлипнула Вера. – Поспишь со мной?

– Да, конечно, только джинсы надену.

– Не надо, Надь. Ну, какой сон в джинсах? Я всё осознал, раскаиваюсь, прости, – подняв руки, Вяземский отступил обратно в комнату. – Если что-то понадобиться – дай знать.

Скрипнув зубами, я отвернулась от закрывшейся двери. Осознал он. Раскаивается… Вот же, наглый кошак.

– Ты злишься на папу? – коснувшись руки, шёпотом спросила Вера. – Не злись, пожалуйста, он хороший. Но тётя Рита говорит, что прямой, как палка. Мама, а что это значит?

– Это значит, что твой папа думает, то и говорит, – вздохнув, ответила ей. – Пойдём, спать. Скоро уже рассвет, а мы с тобой так и не отдохнули.

Войдя в детскую, я огляделась по сторонам и не сдержала улыбки. Розовые котята на обоях, подушечки-думочки на кресле с изображением мультяшных героев, шторы в цветочек, плюшевые мишки-зайчики-кошечки… Посмотришь на всё это и не ошибёшься – эта комната девочки.

– Как у тебя здесь мило. Сама выбирала обои?

– С тётей Ритой и бабушкой, – зевнув, ответила малышка и потянула меня к широкой кровати с бельём кремового цвета. Ну, хотя бы не всё розовое, и то хорошо.

– А кто такая тётя Рита? – уточнила я, услышав второй раз женское имя, произнесённое малышкой с улыбкой.

Если у Романа есть подружка, зачем тогда он поддержал этот спектакль с мамой?

– Это папина сестра. Младшая, – снова зевнув, ответила Вера, забираясь в постель. – Папа её часто зовёт Малая. Смешно, правда? Тётя Рита уже взрослая, а папа её всё равно так называет.

– Наверное, потому что привык так называть её с детства. Мамы и папы тоже ведь называют своих деток – дочками и сыночками, даже когда они вырастают.

– Мамочка, а ты меня тоже будешь называть дочкой, когда я выросту?

– Конечно, милая, – прикрыв глаза, произнесла, пересиливая себя.

Врать я не любила. Но как объяснить ребёнку то, что возможно уже завтра мы с ней расстанемся? Как сказать, что мама, которую она так долго ждала, её вовсе не мама? Впрочем, это не я должна делать, а Роман. Он эту кашу заварил, вот пусть и расхлёбывает.

– Мамочка, ложись спать, здесь много места, – пододвинувшись ближе к стене, позвала Вера.

– Хорошо, – сдавшись, я забралась под одеяло и прижала кроху к себе, поцеловав её в щёчку. – Доброй ночи, солнышко.

– Доброй ночи, мамочка, – обхватив шею руками, она прижалась ко мне. – Люблю тебя!

Слёзы навернулись на глаза от таких слов.

– И я люблю тебя, милая, – прошептала, укрывая малышку одеялом.

И ведь ни капли не лукавила. Не знаю, как такое могло случиться, но факт оставался фактом: за столь короткий срок Вера прочно заняла своё место в моём сердце. Маленькая рыжеволосая девочка, тёплая и светлая как солнышко, с доброй душой и открытым сердцем.

Уже засыпая, я поймала себя на мысли, что за это время даже не вспомнила о Владе. А ведь была уверена, что люблю его. Неужели чувства могут настолько быстро измениться? Неужели предательство в одно мгновение способно разрушить всё, что выстраивалось годами? Или любви не было вовсе? Хотя так ли это важно сейчас? Нет, совершенно не важно. Гораздо важнее то, что плакать по разрушенному счастью я точно больше не стану. И это всё благодаря Вере.

Уснула я с улыбкой на губах, а проснулась от громких воплей за окном, когда уже вовсю светило солнце.

Глава 13

***Роман Вяземский

Всю дорогу до дома я чувствовал Надин взгляд, направленный мне в затылок. Она наблюдала, присматриваясь и о чём-то размышляя, а я делал вид, что этого не замечаю. Забавная девчонка. На вид смелая и решительная, а в душе ранимая и чуткая.

Я неплохо разбирался в людях. Жизнь заставила. Так что в сделанных выводах не сомневался.

А как она закрыла собой Веру, когда мы проникли с Виктором в квартиру! В тот момент Надежда напоминала дикую кошку, защищавшую своё потомство. И этот нож в её руке…

Отчаянная. Мало кто из женщин мог вызвать во мне интерес, и лишь единицы – восхищение. Но она оказалась как раз тем редким исключением. Такая станет хорошей матерью для своих детей. Да и для чужих могла бы тоже, судя по тому, как она вела себя с Верой.

Может, это сама судьба заставила меня в тот далёкий день зацепиться взглядом именно за фото Нади? Радовало то, что хватило ума указать на неё, а не на какую-нибудь модель. В том журнале хватало и таких. Я уже забыл о том случае, а Вера всё это время помнила и хранила вырезку у себя. И теперь образ Надежды у неё чётко ассоциировался только с одним словом – мама.

Все эти годы я был уверен, что контролирую ситуацию, что неплохо справляюсь с ролью родителя, что мать моей дочери не нужна. Глупец. По факту, лишь тешил себя иллюзией, даже не предполагая, к каким последствиям всё это приведёт. Доигрался. Теперь придётся разгребать. Знать бы ещё как.

Подъехав к дому, я ждал реакцию Нади. Ну не может же она на самом деле быть такой идеальной? Обычно при виде моих хором, у женщин разгорался в глазах азарт, проявлялась врождённая меркантильность, желание обладать всей этой роскошью. Вот сейчас… Ну…

Но и тут меня ждал крах по всем фронтам. Безразлично мазнув взглядом по дому, она снова переключила внимание на спящую малышку. Натянула шапочку на ушки, поправила жилетку, одёрнула задравшуюся штанину.

– Я искупала Веру, так что вам останется её только переодеть, – произнесла, глядя на меня без особого женского интереса, к проявлениям которого я давно уже привык. Где заигрывание? Где томные вздохи и прикусывание губок? Блин, так и до комплексов скатиться недолго. Обычно женщины вели себя со мной по-другому. Но у Надежды в груди не сердце, а непробиваемая железобетонная стена, не иначе.

– Тебе, – поправил я.

– Что? – подняв голову, удивлённо переспросила она.

– Мы вроде бы уже на «ты». Разве нет? – растянул губы в своей самой обворожительной улыбке. Ноль эмоций. Чёрт, теряю хватку.

– Да, да, конечно, – покивала она. – Так